Но сейчас она впервые привела его домой. Макс почувствовал, что в нем медленно закипает гнев.
– Пошевеливайся, Макси! – позвала его Моу. – Не стой как истукан!
Макс неохотно приблизился.
– Макс, пожми руку своему новому отцу, – Моу приняла шаловливый вид, как если бы сказала что-то ужасно остроумное. У Макса отвисла челюсть.
Монтгомери ухмыльнулся и протянул руку.
– Да, Макс, теперь ты Макс Монтгомери, а я твой новый папа. Но ты можешь звать меня Монти.
Макс ответил кратким рукопожатием.
– Меня зовут Джонс, – бросил он.
– Макси! – запротестовала Моу.
Монтгомери весело рассмеялся.
– Не напрягай его, Нелли. Пусть Макс привыкнет. Живем и будем жить, вот мой девиз! – он повернулся к жене. – Обожди минуту, я принесу багаж.
Из-под сиденья уницикла он извлек на свет ворох мятой одежды, из-под другого – две плоских фляжки. Подмигнув Максу, он сказал:
– Тост за невесту.
Его невеста стояла у дверей. Крякнув, он поднял ее на руки, перенес через порог и, поставив на пол, поцеловал, в то время как она визжала и заливалась румянцем.
Макс молча проследовал за ними, положил багаж на стол и повернулся к печке. В комнате было холодно, он не топил с самого утра. Когда-то у них была электрическая печь, но она сгорела еще до того как умер отец, а денег на ее ремонт не было. Вытащив из кармана складной нож, он настрогал стружки для растопки и поднес к ней «Эверлайт». Когда стружка разгорелась, он отправился с ведром за водой.
Когда он вернулся, Монтгомери спросил:
– Где это ты был? Неужели в этой развалюхе нет водопровода?
– Нет, – Макс поставил ведро и подбросил в огонь поленьев.
– Макси, – произнесла Моу – ты должен был приготовить ужин к нашему приходу.
Однако Монтгомери вежливо осадил ее.
– Моя дорогая, но он не знал о нашем приезде. К тому же остается время для тоста.
Повернувшись к ним спиной, Макс сосредоточил все свое внимание на нарезке грудинки. Перемена в его жизни была столь ошеломляющей, что требовалось время, чтобы привыкнуть к ней.
Его позвал Монтгомери.
– Сынок! Выпей за невесту!
– Я должен приготовить ужин.
– Ерунда! Держи стакан. Торопись.
Монтгомери налил в стакан на палец пахучей жидкости, свой собственный он наполнил на половину, а стакан невесты минимум на треть. Взяв стакан, Макс подошел к ведру и разбавил жидкость водой.
– Ты все испортишь.
– Я не привык к такому.
– Что ж, за румяную невесту и нашу счастливую семью! До дна!
Макс сделал осторожный глоток и поставил стакан. По вкусу его содержимое напоминало горький тоник, которым как-то весной его угощала окружная сиделка. Едва он вернулся к работе, как тут же его прервали.