Сначала Креси, а затем Пуатье подтвердят правоту Филиппа Красивого и его советников. Но в тот день, 23 августа 1328 г., Филипп VI Валуа продемонстрировал баронам полное презрение к опасности. Впрочем, битва при Куртре был делом одного короля, систематически посягавшего на политические прерогативы баронов. Битва же при Касселе была делом всех феодалов. Никто из баронов не хотел испытать то, что выпало на долю графа Фландрского в течение пяти последних лет. Королевская пехота струсила, но рыцари спасли честь армии. В этом у них был свой интерес, и они это хорошо знали.
Контратака французов заставила людей Заннекина выстроиться в круг, локоть к локтю. Это лишило их всякой возможности отступления. Ведомые графом Эно, королевские рыцари поскакали по кругу, срубая длинными мечами головы мятежников. В ближнем бою луки были бесполезны, а отточенные ножи фламандских пехотинцев ничего не стоили по сравнению с длинными мечами всадников, разящих на всем скаку. Один за другим ряды повстанцев падали в кучу обезглавленных тел.
Из тех, кто бросил вызов королю Франции, не выжил никто. По мятежным городам прокатилась дрожь ужаса.
Королевская армия сожгла Кассель. Ипр предпочел сдаться, не дожидаясь, пока наступит его черед. За ним последовал Брюгге. Король сделал достаточно: он оставил графа Фландрского восстанавливать свою власть, и вернулся в Париж. Дело кончилось новой кровью — смертными казнями. Людовику Неверскому этого хватило.
Филипп VI сумел воспользоваться своей победой, и не только во Фландрии. Пропаганда, мало-мальски умелая, использовала ситуацию, представив сражение при Касселе как «Божий суд». Ведь Филипп Валуа был наследником Филиппа Красивого, победителя при Монс-ан-Певеле. В глазах баронов, как, впрочем, и простых людей, победа добавила легитимности Валуа. Празднества по его возвращении были соразмерны ставке в игре.
Король Франции, трон под которым все еще был непрочным, не просто добился успеха во внутренней политике. Разгром повстанцев в Приморской Фландрии за один вечер окружил Филиппа VI ореолом славы короля-победителя, заставив призадуматься его английского кузена.
Однако же главная ценность этой победы заключалась совсем в другом: она дала куда более значительную и долговременную выгоду в отношении расклада политических сил. Встав во главе французских феодалов, Филипп VI Валуа, только что миропомазанный государь, вернул власть одному из своих крупных вассалов. Граф Фландрский, один из принцев, традиционно не доверявших суверену, обратился к нему за помощью. И не прогадал — король исполнил свою роль защитника.