"Мать, вытри слюни, не позорь нас! Такое впечатление, что смазливых мальчиков не видела!" — возмутился мой внутренний голос.
ТАКИХ — нет! Они диаметрально отличались от представителей сильного пола, с которыми я общалась. Даже на таком расстоянии (нас разделяли метров семь) чувствовалась немалая сила и притягательная аура Казановы…
Посмотрев на меня, словно на противную букашку, "которую нужно прихлопнуть, да лень", они начали осматривать поляну, как будто, что-то ища.
Дав себе мысленно пощёчину и напомнив, что мне больше нравятся рыжие, я не удержалась от подколки (ей-богу, ночью бы не уснула):
— Ребята, никак что потеряли? Не совесть ли?!
Оба повернулись ко мне как по команде (хотя почему "как"?). Блондин начал медленно вытаскивать кинжалы из рукавов (и где только прятал?! Там вся одежда была в облипочку, любое движение и можно смело изучать анатомию по наглядному пособию). Только я открыла рот, чтобы озвучить интересовавший меня вопрос, как на поляне появился Микола…
— Господин не обижайтесь на эту дуру, она у меня больна: в детстве уронили, вот до сих пор и маюсь с ней… — выпалив эту фразу, он схватил меня одной рукой чуть выше локтя, а другой, прям профессионально заткнул рот.
— Заметно. Зачем ты её сюда привёл? Или решил поиграть, а потом здесь оставить? — заржали эти "эталоны" мужской красоты.
ДУРА!?! Это Я дура?!? Ну, всё, баста карапузики…
Примерявшись, грызанула этого урода за палец (надеюсь больно), когда же он отдёрнул руку, извернулась и со всей дури (а её у меня ооооооочень много) долбанула по коленке. Не обращая внимания на завывающего парня, повернулась к этим… этим… ну, вы поняли.
Став в позу невинно обиженной русской женщины (самоуверенность борца сумо, кулаки в бока, взглядом можно гвозди в гроб забивать), попутно сожалея, что с собой нет чугунной сковородки да потяжелее, обратила свои ясны очи на смертников. Мальчики молодцы, сразу поняли, чем им это грозит, и синхронно отошли от меня на три шага назад. Нет, я так не играю! Сделав, пять шагов вперёд, полюбовалась на обратные действия сильного пола. Решив, что им неплохо будет слышно меня и отсюда, приготовилась закатить им истерику невинно обиженной девочки. Плюхнувшись на землю, там, где стояла, завыла на одной ноте.
— Аааааааа… Меня никто не любит! Я никому-никому не нужнаааааа… — покосившись на молодцев, добавила децибел в голос.
Первым не выдержал блондин (Микола уже давно аккомпанементировал из ближайших кустов), подойдя ко мне, он присел на корточки и начал увещевать меня голосом доброго психиатра: