И опять Альба почувствовала в его словах невысказанную тревогу.
Слишком много тревоги вокруг, подумала она. Может быть, больше, чем за всю ее предыдущую жизнь.
— Извини, я сейчас отлучусь на минутку, служба требует, а ты отдохни немного. И продолжим… — сказал Новиков и вышел. Альба осталась одна.
И сразу на нее нахлынуло острое чувство тоски и одиночества. Ночь, чужая и опасная, подступила вплотную, проникла сквозь стены и стекла, сжимая вокруг нее узкий круг тепла и света. Девушка зябко передернула плечами от этого ощущения и повернула кресло так, чтобы не было за спиной черных проемов окон.
До последнего момента она, увлеченная рассказом Андрея, как-то забыла думать о себе самой, а сейчас вдруг пронзительно ясно поняла, что действительно случилось непоправимое, привычная жизнь кончилась, исчезла в дали времен, и вместе с ней исчезли навсегда не только погибшие на корабле друзья, а вообще все — друзья, подруги, родители, братья, словно умерли все разом, оставив ее совсем одну…
Слишком много трагического и страшного обрушилось на девушку, хоть и прошедшую необходимую для космонавтов психологическую подготовку, но совсем не закаленную жизнью, такой жизнью, что выпадала на долю ее ровесницам в прошлые века, где смерти и страдания были почти что обыденными…
И вот теперь приходится учиться страдать и ей.
За один только день ее жизнь делала уже четвертый зигзаг. Всего лишь прошлым утром она была безмятежно и неосознанно счастливой двадцатитрехлетней девушкой, такой же, как миллионы своих сверстниц, не лучше и не хуже, в привычной среде и при своем деле.
Какой-то миг — и вот она уже потерпевшая кораблекрушение, избегнувшая смерти на корабле, чтобы замерзнуть на снежной равнине. Если бы не совершенно невероятное появление Новикова, ее уже не было бы, окоченевшее тело бесследно замело бы метелью, что воет сейчас за окнами, и никто, никогда не узнал бы, где и как прошли ее последние часы.
Чуть позже Альба стала счастливо спасенной, получившей вторую жизнь как подарок из рук родившегося три века назад человека. Поверила, что все страшное уже позади, начала настраиваться на существование в чужом, архаичном, непонятном, но все же привлекательном мире.
И вот теперь, после долгой ночной беседы с так внезапно вошедшим в ее жизнь человеком, все опять резко меняется, становится еще более сложным и непонятным… И еще эта пронзительная, безнадежная тоска о навсегда утраченном…
Но тут же сработал механизм психической самозащиты, не дающий терять надежду даже на эшафоте. «Почему же навсегда? — подумала Альба, еще не успев вытереть навернувшиеся на глаза слезы. — Ведь ничего же неизвестно. И Андрей сам ничего не знает. А если все наоборот, и это он попал с друзьями в наше время? Даже по теории Эйнштейна движение по времени возможно только вперед. Мало ли что там написано у Новикова… А если так, то достаточно собрать установку гиперсвязи и передать сигнал бедствия. И нас найдут, за нами прилетят…»