Костер на поляне горел не один, а пять. Между ними двигались темные силуэты, много людей толпилось у огня, еще сколько-то невидимых оповещали о своем присутствии всевозможными звуками, а родные армейские словосочетания не оставляли сомнений в их национальной и профессиональной принадлежности.
Воронцов забросил винтовку за плечо на ремень и походкой своего человека направился к ближайшему костру.
Здесь сидели, лежали, дремали, подложив под голову вещмешок или просто прикрытый пилоткой кулак, курили, разговаривали, жевали хлеб, сухари, свежесваренную картошку человек пятнадцать бойцов. Были они из разных частей и родов войск, окруженцы первого дня, не потерявшие пока воинского вида. Все в форме, со знаками различия и оружием. Люди, сомнения не вызывающие.
Воронцов успел заметить непропорционально большое количество ручных пулеметов среди лежащего на земле и стоящего в пирамидах оружия. Только тот, кто собирается воевать всерьез, подберет на поле боя не положенный по штату, тяжелый и неудобный «Дегтярь». Разумному контрразведчику хватило бы только этой детали, чтобы обойтись без всяких прочих проверок выходящих из окружения людей.
На Воронцове поверх гимнастерки была надета танкистская кожанка без знаков различия, поэтому внимания его появление не привлекло, тем более, что и вооружен он был по-солдатски.
Разговор у костра тянулся, похоже, давно, и тема его была та же, что у сотен других подобных костров, в окопах переднего края, в бесчисленных ротах, батареях, эскадронах и эскадрильях. О войне. Почему она все же началась, почему немцы нас жмут, когда это все кончится, что нужно делать командованию.
У этого костра разговором владел немолодой, лет за сорок кавалерийский капитан. Говорил он вещи по тем временам смелые. О том, что царская армия, при всех ее недостатках, к войне была подготовлена лучше, не зря же ее первые операции были активно-наступательные, и если бы не Ренненкампф, Восточно-прусскую операцию она бы безусловно выиграла. А мы, напротив, если бы не спохватились в последний миг, сейчас вообще неизвестно где были бы. Может, и под Москвой уже.
Воронцов поразился, насколько четко капитан уловил суть событий. И подумал, что, как всегда, люди, умеющие непредвзято, здраво и широко мыслить, отчего-то оказываются совсем не на том месте, не в той роли и не в тех чинах, что заслуживают. И как требуют интересы дела. Ну кто этот капитан? Командир эскадрона, помначштаба полка, никак не выше, а мог бы и на генеральских должностях служить, если б вовремя его рассмотрели кому положено. Или лес пилить, что вернее, тут же решил Дмитрий. А может, уже и попилил…