– Следовало убить тебя сразу, – произнес Жоффруа без всякого выражения.
– Да, возможно, неприятностей было бы меньше, – согласился Сезар. – А так… Вы приехали в Париж, Виньоль, к господину Мэтье, который родом из ваших краев и с которым вы водили знакомство раньше, он бывал в тех же публичных домах, что и вы. Вы поступили к нему на службу под чужим именем. В Париже вас никто не знал, да вы старались не высовываться, ведь полиция продолжала поиск и убийцы девушки – ее тело было найдено довольно быстро, Эсташ оказался не слишком хорош, пряча его. Кто-нибудь непременно вышел бы на вас, так что следовало оставаться мертвым. А тут ваш покровитель ввязался в игру, о которой пожалел, но поздно…
– Не понимаю, о чем вы говорите, – высокомерно произнес Мэтье.
– Разве? А как же ваш спор с Шарлем Луи, нашим президентом? Многие слышали его. Вы были приглашены к завтраку и говорили о прогрессе. Речь зашла о газетной заметке, что президент прочел в то утро, – об удивительном моторном дирижабле Анри Жиффара, старт которого был назначен через месяц или чуть больше. Вы презрительно высказались о том, как некоторые выскочки пытаются покорить небеса, посягая на божественное и смущая юные умы, и что незачем лезть в небо, когда дел достаточно и на земле; президента же, поклонника технического прогресса, зацепила ваша фраза. Он предложил вам спор, и вы не смогли отказать. Спор не только на деньги – поставлена была немалая сумма, а вы изрядно поиздержались, ведь удовольствия требуют средств, – но и на продление ваших полномочий. Президент выступал за то, что Жиффару удастся сделать полет управляемым, а вы – что дирижабль и вовсе не взлетит. Для нашего правителя это все казалось скорее забавной шуткой, он не воспринял вас всерьез, и зря. Вы решили всеми силами воспрепятствовать демонстрации дирижабля, ну а заодно и денег подзаработать, так что приняли у нескольких ваших приятелей ставки. Сначала вы просто велели госпоже де Виньоль, как посоветовал вам господин де Виньоль, доставлять письма с угрозами. Но, похоже, Анри выбрасывал их, не читая, во всяком случае, работу он не прекращал. Тогда вы поняли, что проще отравить этого упрямца, чем пытаться запугать, и велели вашей помощнице подсыпать ему мышьяка в чай.
– Помощнице? – переспросила Флер.
– Клотильде, экономке Жиффара. Я все думал, что старый Бертран отравился по ошибке, и что яд, скорее всего, принес кто-то знакомый. Мари отпадала – она ни за что не поступила бы столь опрометчиво, зная о привычке Бертрана отхлебывать из хозяйской чашки. А вот Клотильда… И потом, она сказала мне, что в ночь убийства, возвращаясь якобы за кошельком, видела вас, Флер. Описала так, чтобы я вас узнал. Но в тот вечер вы не доставляли письмо, предыдущее появилось за сутки до отравления. И я легко проверил, расспросив ваших слуг, что в тот вечер вы были дома и никуда не отлучались. Зачем же Клотильда соврала? Она и виновна. Жаль, я не сразу это понял. А вы, Мэтье, тем временем разошлись. Делом занялся я и сразу стал мешать; вы уже поняли, что убить меня тоже проще. Ведь на кону так много стояло. И Эсташ стрелял в меня, и вы наняли убийц, чтобы они подстроили якобы мою дуэль, и вы думали обвести меня вокруг пальца… не вышло. Единственное, чего я не знал, это почему использовали именно госпожу де Виньоль и откуда взялся свидетель, утверждающий, что она убила мужа. Но с воскрешением господина де Виньоля все встает на свои места.