Господин Зельдман ничего на это не ответил -вздохнул тяжело и отправился вниз, на кухню, варить им обоим кофе. «Неужели мои дела так плохи?» — с тоской подумал Мамонов.
По лестнице он спускался зажмурившись, поэтому пару раз споткнулся и чуть не упал. Но смотреть на все это не было сил. Труп жены ночью увезли в морг, однако бурые пятна по всему дому остались. Они с адвокатом обосновались на кухне, где кровавых следов было меньше всего. Какое-то время молчали. Моисей Соломонович пил кофе, а Мамонов собирался с мыслями. Как бы ему это объяснить?
— Послушай, Зельдман, — сказал наконец Сила Игнатьевич. — Вчера я был… э-э-э… немножко не в себе.
Моисей Соломонович посмотрел на него с интересом.
— Моя жена… — Мамонов тяжело вздохнул. Потом спросил: — Вот ты, к примеру, женат?
— Разумеется.
— Разумеется! Это что — необходимость?
— Человеку нужна семья, — осторожно сказал господин Зельдман. — Родной очаг, в котором теплится…
— Что, и дети есть? — перебил его Мамонов.
— Разумеется. Трое, — скромно сказал адвокат.
— Эк тебя! Трое! А моя дура… Извиняюсь, жена, рожать не хотела. Так что ничего в ней не теплилось. А теперь уж и не теплится. То есть уже не затеплится. Тьфу! — Он окончательно запутался.
Сбил ты меня с толку, Моисей Соломонович. Впрочем, это твоя работа. Ты ж адвокат! Скажи, что мне теперь делать?
Адвокат отставил чашку и сцепил руки. Старательно отводя взгляд от лица Мамонова, начал говорить:
— Видите ли, Сила Игнатьевич. Ситуация, скажем прямо, не простая. Выстроить защиту будет трудновато.
— Я никого не убивал!
— Ну разумеется. Вы никого не убивали. — Моисей Соломонович с опаской огляделся. — Думаете, здесь есть…
— Что есть?
— Устройства.
— Какие устройства?
— Здесь есть устройства.
— Прослушка, что ли? — сообразил наконец Мамонов. Моисей Соломонович посмотрел на него осуждающе и покачал головой. Мол, ай-яй-яй, как неосторожно. — Ну нет. Это ты брось. Я не видел, чтобы они сажали жучков. Говори смело.
— Осторожность не помешает. — Господин Зельдман пожевал губами. — Дело-то серьезное. Могу я говорить прямо? Или нам все-таки выйти на улицу? К примеру, в сад.
— Говори. А в сад ты всегда успеешь.
— И все-таки…
Моисей Соломонович встал и распахнул окно. Отошел к нему и стал говорить так тихо, что Мамонову пришлось напрячь слух. «Экие вы, евреи, пуганые», — подумал он.
— Мне, как своему адвокату, вы можете сказать правду, Сила Игнатьевич.
— Да какую правду?! Не убивал я!
— Быть может, вы этого просто не помните?
— Да что вы, сговорились, что ли? Когда я приехал, она уже была мертва!
— Повсюду ваши следы… а пистолет вы… э-э-э… брали в руки?