– Ты моя совесть?! – заорал Эдик, выхватил ледяную бутылку из пакета и со всей силы стал бить мужичонку по голове. Бил, бил… не замечая ничего вокруг. Кровь залила одежду, руки, фанеру, на которой он сидел. Потом, вдруг опомнившись, Эдик отбросил бутылку и побежал.
Он никого не хотел убивать! Вернее, даже не знал, что это пластиковая бутылка может кого-то убить. Эдик добежал до «Магнолии» и перешел на шаг. Ему стало жарко.
«Но сейчас-то ты убил!»
Он схватился за голову. Убил! Убил ни в чем не повинного человека! И только когда Эдик вошел в светлое пятно от фонарного столба, он увидел, что никакой крови нет. Руки и одежда были чистыми. Мокрыми и пропахшими водкой, но чистыми. Эдик немного успокоился, сел под фонарем прямо на землю и заплакал.
«Душа у тебя грязная. И тебе ее вовек не отмыть».
Парни шли по дороге молча. Каждый думал о своем. Рядом с ними шел Сашка.
– Ты не видишь его? – вдруг спросил Иван.
– Ты о ком?
– Рядом Сашка идет.
Леша остановился, посмотрел по сторонам, но никого, кроме Ивана, не увидел.
– Да я и тебя почти не вижу.
– Ладно, забудь.
Сашка уже стоял у входа в парк. Вдруг он поднял руку и позвал за собой, в глубь парка. Иван не колеблясь пошел за ним.
– Вань, я че-то ни хрена не соображу… – Лешка повернулся к другу, но тот уже шел по направлению к реке. На мгновение Лешке показалось, что рядом с Иваном действительно идет Сашка, и его даже передернуло – не любил он всяких там призраков. В жизни и так, куда ни глянь, ужасов предостаточно, а если еще и с того света к живым забредать начнут, литрухой в день не обойдешься. Он встряхнулся и медленно пошел за Иваном. Сашка исчез, но только не для Щеглова.
Ваня даже и не заметил, когда появился Лешка, все его внимание было приковано к Сашке, продолжавшему указывать дорогу, появляясь в тех местах, куда следовало идти. У спуска к реке Саша вдруг исчез. И тут ребята услышали голоса. На берегу они увидели Эдика и поняли, что это он кривляется.
– Кто ты? – спрашивал Жиров своим обычным голосом.
– Я твоя совесть, если тебе так легче воспринять услышанное, – отвечал он сам себе, исказив голос до неузнаваемости.
– Ты моя совесть?! – заорал Эдик и начал бегать по берегу, размахивая разбитой бутылкой.
– Сейчас к нему лучше не подходить, – заметил Леша.
– Да, пожалуй, – согласился Иван, но как только Эдик рванул от реки к выходу из парка, побежал за ним.
Лешка, пробурчав про себя все, что думает о ночных марафонах, пустился следом.
Они потеряли Эдика из вида перед самым выходом. Только что он бежал, матерясь на всю округу, а через мгновение растворился в темноте со своими проклятиями.