– Но это, наверное, ужасно дорого, Джон!
– Да нет, не очень. Гамбургские врачи выдали мне аванс на тот случай, если придется еще раз ехать. Притом вполне приличный. Так что не думай об этом.
Симона улыбнулась. Она не хотела думать о деньгах, Джонатан видел это. Сейчас не хотела.
– Пусть это будет подарком на мой день рождения.
Джонатан тоже улыбнулся. День рождения у нее был почти два месяца назад.
В субботу утром в магазине у Джонатана зазвонил телефон. В то утро он звонил уже не однажды, но на этот раз было ясно, что звонок междугородный.
– Это Ривз… Как дела? – Хорошо, спасибо.
Джонатан вдруг весь напрягся. В магазине находился покупатель, рассматривавший образцы дерева для рам, висевшие на стене. Но Джонатан говорил по телефону по-английски.
– Завтра я приезжаю в Париж и хотел бы с вами увидеться, – сказал Ривз. – У меня для вас кое-что есть – вы знаете, что я имею в виду.
Голос Ривза звучал по обыкновению спокойно.
Симона хотела, чтобы Джонатан съездил завтра к ее родителям в Немур.
– Мы можем встретиться вечером или… часов, скажем, в шесть? Обед у меня затянется.
– О, разумеется, я понимаю. Ох уж эти французские воскресные обеды! Хорошо, часов в шесть. Я остановлюсь в гостинице «Кейре». Это на бульваре Распай.
Джонатан слышал об этой гостинице. Он сказал, что постарается быть там часов в шесть или семь.
– По воскресеньям ходит меньше поездов. Ривз ответил, чтобы Джонатан не беспокоился на этот счет.
– До завтра.
Наверное, Ривз привез деньги. Джонатан переключил свое внимание на покупателя, которому потребовалась рама.
В воскресенье Симона выглядела великолепно в новом костюме. Прежде чем отправиться к Фусадье, Джонатан попросил ее не говорить, что ему платят немецкие врачи.
– Я не дура! – незамедлительно отреагировала Симона с такой убежденностью, что в ее словах прозвучал двоякий смысл. Джонатана это развеселило, но он почувствовал, что Симона вообще-то скорее на его стороне, чем на родительской. Чаще ему казалось наоборот.
– Даже сегодня, – заметила Симона, обращаясь к Фусадье, – Джон должен ехать в Париж, чтобы побеседовать с коллегой немецких докторов.
Это был самый настоящий воскресный обед. Все чувствовали себя раскованно. Джонатан с Симоной принесли бутылку «Джонни Уокер».
Джонатан сел на поезд, отправлявшийся из Фонтенбло в 16.49, потому что удобного поезда из Сен-Пьер-Немура не оказалось, и прибыл в Париж около 17.30. Затем он пересел в метро и доехал до самой гостиницы.
Ривз оставил записку Джонатану, чтобы тот поднимался к нему в номер. Ривз без пиджака лежал на кровати и, очевидно дожидаясь гостя, читал газеты.