Красавица для чудовища (Козырева) - страница 7

Она тряслась, как осиновый лишь под насмешливым взглядом черных глаз.

— Что же ты молчишь?

Он погладил ее спутанные волосы и привлек к себе. Сердце девушки замерло, когда к губам прижались твердые губы в собственническом жесте, как бы выжигая на ней клеймо.

— Ты ведь теперь моя, правда? — она машинально кивнула. — Я поймал тебя, маленькая птичка.

Он подтолкнул ее к привязанной неподалеку лошади.

— Разве ты не будешь…, ну, не станешь? — она робко забормотала, растерянно глядя на него.

— А ты хочешь? — он явно насмехался, приводя ее в еще большее замешательство.

— Зачем же тогда нужна была эта погоня?

— Ты так забавно тряслась под моим взглядом, как будто представляла себе все это. Не хотелось тебя разочаровывать, — и принц со смехом вскочил на лошадь одним гибким движением и протянул ей руку.

Она воззрилась на мужскую ладонь в недоумении — он терпеливо ждал. Наконец, дрожащая ручка легла поверх его пальцев.

— Охота закончена! — громко известил принц свиту чуть хрипловатым голосом.

Всадники с радостным кличем поскакали через лес, сопровождаемые лаем разгоряченной своры. На лице девушки все также была растерянность пополам с недоверием.

* * *

Он возвращался оттуда, где властвовала смерть, оттуда, откуда никто не возвращается. Он — стражник князя тьмы — изо дня в день нес свою вахту, забирая остатки жизни умирающих людей. Он — смерть и одержим жаждой смерти, а довольствуется такими жалки подачками. Принц вынужден был сдерживать своего зверя, желающего крови, дабы избежать волнений в королевстве. Нет, его бы вполне устроил небольшой бунт. Ведь это — возможность развернуться! Насытиться страданиями и уходящими жизнями. Вооруженное столкновение! Вот чего он хотел, но поступал совершенно иначе. После уплаченной дани он давал выход зверю в лесах Авалонии. Там он бежал на перегонки с ветром, выслеживая добычу. Не ту добычу, о которой мечтал его зверь. Тот рычал, мечтая о большем, но каждый раз жестко усмирялся — принц вспоминал слезливые мольбы матери.

Он терпеть не мог истерик этой женщины, хотя и не понимал, почему. С того памятного дня, чувство родства притупилось. Вместо него возникла пустота, постепенно заполняемая другими чувствами, тяжелыми и темными. Принцу становилось все тяжелее кормить демона лишь жестокостью, мясом зверей и остатками жизней.

Хотелось войны! Настоящей кровавой бойни! Со смертями и полным подчинением врагов. Достойных врагов!

Так же мало ему было женщин. Он наслаждался первыми сладкими моментами покорения, но охладевал, когда эти кошки сами начинали липнуть к нему.