Вне зависимости от того догадывался о чем-то Куинн или нет, он вне всякого сомнения был полон решимости не спускать с меня глаз.
— Как давно?
— Около часа назад.
Меня охватило облегчение. Система защиты комнаты в то время еще работала. Он не смог бы ощутить меня.
— И что ты сказал ему?
— Что ты приходила ранее, но ушла, направившись в «Харбор Бар».
«Харбор Бар» был в добром часе ходьбы в другой стороне города, что давало мне время сбежать, пока он не вернулся обратно. Я приподнялась на цыпочки и поцеловала обветренную щеку Джимми.
— Ты — милый. Не возражаешь, если я воспользуюсь боковым выходом?
— Карты в руки и вперед.
Взмахнув полами пальто, я направилась обратно. Меня встретил сильный порыв леденящего ветра, когда я распахнула заднюю дверь. Я поежилась, почти пожалев, что не одета во что-то более теплое, чем короткая юбка. Однако, в течение недели лунной лихорадки, джинсы вообще не целесообразно было одевать.
Повесив сумку на плечо, я размашистым шагом направилась в «Рокер». В городе насчитывалось не так уж много мест, где по-прежнему играли Пресли и его, ставшую классикой, песню «Голубые замшевые туфли»[7], и совершенно неповторимого Криса Айзека[8] и его «Детка сделала плохую-плохую вещь». Я часто задавалась вопросом, где клуб ухитрялся откапывать некоторые проигрываемые в его стенах песни, так как многие из них выпускались только на виниле или CD, а эти технологии уже давно вышли из обихода.
В отличие от «Голубой луны», в интерьере «Рокера» использовалась яркая неоновая подсветка. Окна возле главного входа позволяли любопытным прохожим заглянуть внутрь. Через них можно было увидеть лишь главный зал, в котором ужинали, выпивали и танцевали на «человеческий манер», те же, кто хотел предаться спариванию, делали это в приватном танцзале этажом выше, вдали от любопытных глаз общественности.
Я прошла через двери и сдала пальто с сумкой в гардероб, а затем направилась в бар, где заказала коктейль, который мне подали вкупе с чем-то розовым и пушистым. С коктейлем в руке, я приступила к поиску Лиандера. Первым я обнаружила Мишу, который спускался по лестнице, по которой я собиралась подняться.
— Привет, красавица, — произнес он, бесшумно, как привидение, появляясь из тени. — Ты почти износила до дыр эту блузку.
Я улыбнулась и поцеловала его в бледную щеку.
— Талон совершил одну из своих троглодитских выходок.
— Я ревную, — усмехнулся он, его серебристые глаза сверкали так же ярко, как и волосы в свете неоновых огней. — Ему всегда достается разрывание твоей блузки.
— Если сумеешь правильно разыграть свои карты, возможно, я позволю тебе разорвать юбку. — Хотя после двух часов интенсивного и неистового секса, это не входило в мои планы на ближайшее будущее. — Ты поблизости не видел Лиандера? Мне нужно поговорить с ним о Роане.