За этой сценой последовал эпизод с дымящимися останками Полководца города Саграмосо, переименованного теперь в Фиделис, на которые вскарабкался одетый в доспехи Кулак и водрузил обгоревшее и изорванное знамя победы…
Боевые братья приступили к пению псалмов. Сотни дрожащих от переполнявших их эмоций низких голосов подхватили торжественную мелодию. По щекам иных закалённых в боях ветеранов струились слёзы.
После этого лорд Пью распределил руки убитых среди тех, кто в наибольшей степени отличился во время последней кампании. Над их костями они будут долго и кропотливо трудиться в своих кельях, создавая шедевры культового искусства.
Одну из реликвий получил сержант Юрон Он бережно опустил подарок в выстланную изнутри бархатом бронзовую шкатулку, поднесённую ему специально для этого случая капитаном медицинской службы. Трое скаутов пока не могли удостоиться подобной чести, потому что ещё не доросли до ранга полноправных Братьев. Кроме того, у них ещё не возникла насущная потребность заниматься гравировкой фаланг, хотя можно было не сомневаться, что по прошествии некоторого времени эта страсть в них всё же проснётся. Определённо проснётся. Пример времяпрепровождения был заразителен, как часто бывают заразительны привычки других… потребность прославиться тонким мастерством и буквально пожать руки доблестным мертвецам…
* * *
Потом, все ещё размышляя о женских телах и амбивалентном отношении к нему брата Ереми, Лександро сказал своему товарищу скауту:
– Пойдём посмотрим, как дела у части человека?
Веленс очень хорошо понял намёк Лександро.
И они направили свои стопы в сторону спусковой шахты, ведущей в Солиторий. Не успели они спуститься, как к ним присоединился Тандриш. Кто знает, что им руководило? То ли внезапно возникшее чувство товарищества, то ли желание узнать, почему эти двое вдруг захотели уединиться.
Кабина несла троицу вниз. Когда лифт остановился, они вышли в длинный коридор в основании крепости-монастыря, озарённый звёздным светом, где братья без помех могли предаваться медитации.
Окна в глубоких нишах открывались в пустоту, простиравшуюся, казалось, до края света, если он где и существовал. Может быть, на каком-то невообразимо далёком расстоянии космос растворялся, превращаясь в Хаос, где не существовало ни времени, ни пространства, и где понятие необъятности физической реальности, выражаемой миллиардами световых лет звёздных систем и галактик без числа, сводилось к крохотному архипелагу внутри жуткого и бесчувственного океана абсурда.
Средники из пласталя делили на части высокие и узкие стрельчатые окна крепости с вставленными в них стёклами из бронированного стекла, украшенного витражами. Эти стекла, пропуская свет проплывавших мимо звёзд и облаков туманностей, окрашивали интерьер в неестественные цвета. Тут лазоревые солнца, там озеро из желтоватого газа, пронизанное пляшущими огоньками светлячков. Ожерелья карбункулов, пламенеющих красными прожилками… Синеватые тиары… Изумрудный зодиак… Трилистники в форме кинжала на параболических арках над головой, несомненно, имели кровавый оттенок.