Гвинет любила Рована всем сердцем, как только может любить жена мужа. Были минуты, когда она чувствовала, что достигла такого счастья, которое мало кто знал на земле, и напоминала об этом своему сердцу каждый раз, когда чувствовала необъяснимый страх.
Из Шотландии приходило много писем — для Гвинет от Марии, она ободряла ее и призывала и дальше действовать так же. Английская королева написала шотландской о том, как много делает ее «добрая землячка из Шотландии», чтобы Елизавете стала дорога еще незнакомая ей Мария. Но Рован часто получал письма от лорда Джеймса Стюарта, графа Меррея, и тот был не очень доволен последними событиями.
Дело в том, что в Шотландию успел приехать Генри Стюарт, лорд Дарнли.
Сначала он был лишь одним из многих придворных, забавлявших Марию на праздниках. Он был чуть-чуть выше ее ростом и идеально подходил для роли кавалера. Он умел охотиться, знал принятые при дворе игры и удобные пути по извилистым дорожкам сада, он был большим мастером в любимом развлечении Марии — в танцах.
Потом Дарнли заболел.
И тогда у Марии, королевы Шотландии, заныло сердце: она влюбилась в этого молодого человека.
Гвинет и Рован провели в Лондоне много счастливых месяцев. Жили они в городском доме Рована: королева Елизавета дала им разрешение переехать туда. А потом Рован получил приказ возвратиться в Шотландию.
Гвинет находилась в обществе королевы Елизаветы и играла в крокет, причем среди участников игры был испанский посол. И в этот момент она узнала, что ее идиллическому счастью настал конец.
Добрый Мэйтленд, посол королевы Марии, подошел к ним и после всех положенных приветствий и комплиментов в адрес королевы Елизаветы и ее свиты сказал:
— Леди Гвинет, я только что расстался с вашим мужем. Он готовится к своему отъезду.
— К какому отъезду?
Сердце словно оборвалось у нее в груди: Мэйтленд сказал «к своему отъезду», не к вашему.
— Наша королева срочно вызывает лорда Рована к себе. А вы, миледи, останетесь здесь.
Как ей хотелось крикнуть, что она не согласна! Елизавета ударила молотком по шару и твердо произнесла:
— Сейчас для вас лучше быть здесь.
В голосе Елизаветы чувствовалось раздражение. Видимо, что-то произошло, что ей совсем не нравилось. Гвинет могла лишь предположить, что неприятная новость касалась Генри Стюарта.
Елизавета пристально взглянула на нее:
— Конечно, вы пошлете письмо своей дорогой Марии. И в нем дадите ей понять, что я совершенно против этого брака.
Гвинет рассердилась, но скрыла свои чувства. Королеве Елизавете и Мэйтленду явно было известно что-то, чего не знала она.