Мрачный серый каменный дом XVI века стоял высоко на склоне холма над морем, в одном из самых мрачных уголков Корнуолла. Внизу волны яростно бились о скалы, заливая невидимые глазом пещеры. Пустынное побережье казалось гнетущим. Ветер с воем проносился над этой бесплодной землей. В доме слышались возбужденные детские голоса, смех и музыка, горели яркие рождественские фонарики, и их веселый свет отражался в окнах, за которыми были тьма и проливной дождь.
Припарковав машину перед дверями парадного входа, он почувствовал беспокойство. Он уже знал, что сейчас его проведут прямо в ее кабинет. Его не представят членам ее семьи, он даже не увидит их. Она любила детей и внуков так же, как и власть, а потому не допустит, чтобы кто-то потревожил их в эти праздничные дни.
Он снял пальто, и его незаметно провели в ее кабинет, просторную, роскошно обставленную комнату. Диллис Фишер, наклонившись, поправляла огонь в камине.
Лакей в ливрее, который привел его сюда, бесшумно затворил дверь, и звук его шагов замер в отдалении. Диллис выпрямилась и повернулась к нему. Это была высокая, тощая женщина с аккуратно уложенными седыми волосами и настолько худым лицом, что она выглядела старше своих семидесяти двух лет. Глубокие морщины избороздили ее лоб и собрались в складки возле тонких губ и проницательных карих глаз. На ней был дорогой бежевый костюм, украшенный изящной сапфировой брошью, приколотой к лацкану жакета.
Она протянула ему свою костлявую руку. Он старался не смотреть на прекрасный портрет над камином. Бывая здесь и раньше, он не впервые видел портрет ее мужа, который оказывал на него странное воздействие. Как и многие другие, он обожал Пола Фишера и всегда удивлялся, почему он женился на такой женщине, как Диллис Фишер. Он думал об этом и сейчас. Однако шесть лет назад, когда Фишер бросил жену и уехал во Францию с Кирстен Мередит, он жалел Диллис. Тогда он еще не знал и не подозревал о том, каково быть рядом с таким мстительным и всесильным человеком. Теперь он понял все это. Ее злоба тревожила, даже пугала его, но вместе с тем возбуждала.
— Меня удивил ваш звонок, — пренебрежительно сказала она. — Не хотите ли чего-нибудь выпить после дальней дороги? Чаю? Кофе? Может, чего-нибудь покрепче?
— Шотландского виски.
Она кивнула и повернулась к бару, встроенному в одну из книжных полок. Видя точные движения Диллис и резкие контуры ее фигуры, он почувствовал вожделение, ибо власть возбуждала его, как ничто другое.
— Итак, — сказала она, протянув ему стакан и жестом указав на низкий диван, обитый черной кожей. — Лоренс Макалистер провел два дня в доме моего мужа в Челси.