— Во сколько вы ушли из ресторана и куда направились?
— Было уже довольно поздно, около одиннадцати. Утром мне надо было рано вставать, и я сказала об этом Эндрю. Он посадил меня в такси у ресторана, и мы попрощались.
— Кто заплатил за ужин?
Пэйдж посмотрела на меня и снова покраснела.
— Счет поделили пополам. Я заплатила за свои блюда, он — за свои.
— Вы целовались?
— Нет.
— Когда вы вместе шли по улице, между вами был какой-нибудь физический контакт — прикосновения, пожатия рук?
— Нет.
— Он спросил у вас номер телефона?
— Нет.
— Он говорил…
— Постойте, мисс Купер, — вмешался судья Моффет, — а как же равные права женщин? Мисс Воллис, вы брали у него номер телефона?
— Нет, сэр.
— Вы обсуждали возможность новой встречи? — спросила я.
— Нет, об этом речи не было. Я просто села в такси, закрыла дверцу и поехала домой. Это был приятный вечер, но я подумала, что дальше этого не пойдет.
— Когда вы в следующий раз общались с Эндрю Триппингом?
— Он позвонил мне через три или четыре дня.
— Где вы находились во время звонка?
— На своем рабочем месте, в «Дибингэм Партнерс», — ответила Воллис, не глядя на присяжных. — Моего домашнего телефона нет в справочниках. Я сказала Эндрю, где работаю, и наверно…
— Протестую.
— Принято. Суд не интересуют ваши догадки, — осадил ее со своего возвышения Моффет, и она снова вздрогнула и съежилась.
— Простите, Ваша Честь.
— О чем вы говорили с обвиняемым по телефону?
— Разговор был очень коротким. Я объяснила, что сегодня занята. Он спросил, не смогу ли я поужинать с ним завтра вечером, и я согласилась. Мы договорились встретиться в «Одеоне». Это ресторан недалеко от моего дома. Вот и все.
— Ваше свидание состоялось?
— Да. Я пришла первой. Когда появился Эндрю, мы заказали по бокалу вина и немного поболтали перед ужином.
— О чем вы говорили?
Пэйдж Воллис описала спокойную и довольно отстраненную беседу, во время которой Триппинг в основном рассказывал о себе или интересовался ее политическими взглядами. Она выпила один бокал и снова заплатила за себя. Когда около десяти вечера он провожал ее домой, между ними не было никаких сексуальных заигрываний.
— Вы пригласили обвиняемого зайти?
— Для этого не было никаких причин. Я подумала, что…
— Возражаю, Ваша Честь, — сказал Робелон.
— Принято.
За моей спиной заскрипела тяжелая дубовая дверь. Я продолжала смотреть на Пэйдж Воллис, но свидетельница при этом звуке подняла голову и уставилась куда-то вдаль.
— Мисс Воллис, что вы сделали или сказали, подойдя к дому?
Ее губы задрожали, и она медленно ответила:
— Эндрю спросил, можно ли ему зайти на чашечку кофе. Я ответила, что это невозможно. У меня… ко мне приехал друг из другого города, и я оставила его на ночь. На самом деле я только сейчас это вспомнила, когда пыталась восстановить в памяти подробности нашего ужина, — добавила она, взглянув на меня.