— Все путем. Назначили точку встречи, так что пойдем.
Леша дернул немца за связанные впереди руки, побуждая встать. Тот зло сверкнул глазами и что-то промычал. Ну да, мы ведь ему рот забинтовали, точнее — сделали маску из его же собственного кителя. Носом дышать он мог, а вот через плотную ткань не особо и покричишь.
— Погоди, я зольдбух у него посмотрю, вдруг важная птица…
Немец замычал сильнее, а затем внезапно пнул Зельца в колено и бросился бежать! Пришлось броситься вдогонку. Метров через двадцать я настиг «быстроногого ганса» и сделал подножку. Эсэсовец кубарем покатился по земле, ломая своим телом мелкие кусты. Дав пленному пару подзатыльников, я схватил его за ухо и поволок обратно. Немец сучил ножками, верещал, но послушно шел за мной.
Дымов сидел на земле, растирая колено.
— Что, сильно попал?
— Сейчас узнаю, — и он попробовал встать.
Получилось.
— Пройдись! — попросил я его.
Алексей прихрамывал, но шагал довольно бодро.
— Ну и замечательно! — я посмотрел на немца и добавил по-немецки:
— Aufstehen![67]
Фриц дернулся и попробовал встать, но с глухим мычанием повалился назад.
— Антон, похоже, у него с ногой что-то, — подсказал мне Дымов.
— Сам вижу, не слепой! — огрызнулся я и, присев рядом с пленным, принялся ощупывать его нижние конечности.
Когда я покрутил его левой стопой, немец взвыл, и его выгнуло дугой.
— Черт, похоже, вывих! Как его теперь к нашим вести?
— Руки на плечи и понесем, — предложил Дымов.
— Ага, а он нас пинать будет. Сам видел, какой буйный!
Тут мне в голову пришла одна идея:
— Так, Зельц, посторожи его, а я пока в лес сбегаю.
— Зачем?
— Слегу выломаю, — и пояснил, увидев удивление на лице товарища: — Знаешь, как охотники кабанов таскают? Лапки связали, палку потолще продели, на плечи положили — и вперед!
В лесу я выбрал подходящее деревце и, немного попыхтев, срубил его немецким штыком. «А было бы кукри с собой — срубил бы одним ударом!» — подумал я, на ходу очищая ствол от веток.
Связав ноги немца одним из трофейных ремней, мы «нанизали» его на палку и, положив ее на плечи, отправились в путь.
…Немец оказался парнем нелегким, весом почти под центнер, и, когда мы свернули в чащу и двинулись вдоль оврага, пришлось останавливаться на отдых через каждые двести-триста шагов. Вдобавок у него опять начались проблемы с кишечником, что, как можно понять, настроение нам совсем не подняло. Вот так — воняя и спотыкаясь, мы прошли уже метров четыреста вдоль оврага, как из кустов раздался окрик:
— Стой! Хенде хэх!
Я матерно высказал свое отношение к происходящему. А вы бы как отреагировали на такой насыщенный неприятностями денек? Из кустов в ответ на мою сложносочиненную тираду послышалось неразборчивое бормотание, в котором я улавливал лишь отдельные слова: «лается, как собака», «бдительность», «батальонный». Судя по лексике, это были наши, советские.