— Сколько? — переспросила она. — Больше, чем хотели бы хедди.
— Вы представляете, куда идете?
— В логово врага. Мы преследуем их по горячим следам.
— Кстати, о горячих следах… — Вперед выступила женщина с твердым взглядом. — Вчера в передовице «Ю-Эс-Эй тудэй» ваша добровольческая армия была названа опасным прецедентом. Теперь любое государство может оправдать захватническую войну, отправив так называемых добровольцев в так называемую погоню за теми, кому приклеят ярлык врага.
— Прямо в точку, — вмешался Хардин. — Это вопрос, или вы работаете на «Ю-Эс-Эй тудэй»?
Послышался натянутый смех.
— Я бы хотела получить ответ, — настаивала женщина, — от самого генерала.
Медовый месяц закончился, подумала Ребекка. Удивляться не стоит. Пресса слишком долго щадила ее. Она прочла передовицу «Ю-Эс-Эй тудэй» и была готова подписаться под каждым словом. Но не могла позволить себе признаться в этом.
— Хорошо, я объясню, — сказала Ребекка. — Мы пришли, чтобы сражаться с врагом. Наш враг не Китай, не другое государство людей. Мы выступили против тех, кто похитил наших детей, принес смерть в наш дом. Если уж на то пошло, трагедия должна сплотить народы земли, а не разъединить.
— Скажите, пожалуйста, какую часть ваших добровольцев составляют военнослужащие армии США?
— Среди нас нет солдат регулярных войск.
— Ни одного?
Эта женщина явно что-то знает о Хантере и «Зоне высадки», а возможно, еще о многих вещах, о которых догадывалась Ребекка.
— Ни одного.
— Вы имели контакты с офисом вице-президента? — спросила женщина.
Ребекка не стала ни подтверждать, ни отрицать это.
— Государственные учреждения всех уровней обращались со мной как с чокнутой тетушкой.
— То есть?
— Старались держать меня на чердаке, чтобы не увидели соседи. Но я спустилась сюда — в подвал.
На лицах расплылись улыбки. Им все неймется. Ребекка устала. Устала от их кровожадности. Устала от собственного лица на экране телевизора и обложках журналов. Устала жить в шкуре другой женщины, в которую она превратилась. Ей хотелось покоя — но сначала война.
Следующим был известный военный корреспондент с обвисшими щеками.
— Прежде чем сесть на борт судна в Сан-Франциско, некоторые из ваших сторонников сожгли Институт человека. Однако месяцем раньше вы встречались с директором института, Александрой фон Шаде, и просили ее о помощи. Значит ли это, что она вам отказала?
У Ребекки снова разболелась голова.
— Мы с Али пили чай и ели пирожные. Несколько лет назад она сама потеряла ребенка и поэтому понимает наши чувства. Кроме того, фон Шаде знает, как тут опасно. Али отказалась пойти со мной. Вот и все. Пожелала мне удачи. Хочется думать, мы расстались друзьями.