Генерал: Что это с вами, люди?
Фон Шаде: Люди?
Генерал: Нам известно, кто вы.
Фон Шаде: Незаконная прослушка — скользкое дело, генерал, если вы это имеете в виду.
Генерал: Слава богу, вас таких немного. Хотя меня удивляет, почему вы вообще существуете. Только благодаря Первой поправке к Конституции и доброй воле американского народа ваш институт еще не закрыли.
Фон Шаде: Сэр, я не… Просто не знаю, что сказать. Надеюсь, вы не призываете к насилию над теми, кто с вами не согласен. Всем нам нужно проявлять осторожность в выборе слов, особенно в такое время и на публике. Мы переживаем национальный кризис. Наступили опасные времена.
Генерал: Времена для патриотов, мадам, а не для тех, кто оправдывает врага.
Фон Шаде: Генерал…
О'Райан: Вы же мать, профессор фон Шаде, если я не ошибаюсь?
Фон Шаде: Была.
О'Райан: Была?
Фон Шаде: Она умерла.
О'Райан: Простите.
Фон Шаде: Прошло уже много лет. Вирус, принесенный из-под земли.
О'Райан: Разве это не ранит вас как мать? Что бы вы чувствовали, если бы в вашем доме вчера произошло нечто подобное?
Фон Шаде: Уверена — то же самое, что и вы.
О'Райан: Отчаяние? Неистовство? Готовность умереть?
Фон Шаде: Да.
О'Райан: Тем не менее вы защищаете этих зверей хейдлов.
Фон Шаде: Хейдлы нуждаются в нас — вот что я хотела сказать. И когда-нибудь мы будем нуждаться в них. Они были нашими Адамом и Евой, они вывели нас из дикости и привели к цивилизации. Главный враг теперь — страх. Но мир все же возможен.
О'Райан: А как насчет пропавших детей?
Фон Шаде: Не понимаю.
О'Райан: Это несложный вопрос. Дети. Что вы скажете о них?
Фон Шаде: Я сделаю все возможное, чтобы помочь вернуть их.
О'Райан: Говорите, все возможное?
Фон Шаде: Именно так.
О'Райан и генерал переглянулись. Словно знали какой-то секрет. Потом О'Райан, по-бульдожьи оскалившись — его фирменная улыбка, — повернулся к камере.
О'Райан: Спасибо, что уделили нам время, доктор фон Шаде. А теперь мой следующий гость…
ОБРАЩЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА К НАЦИИ — 1 НОЯБРЯ
Я знаю, что сегодня многие граждане испытывают страх, и призываю вас к спокойствию и рассудительности, даже перед лицом сохраняющейся угрозы. Я призываю подумать о себе, о своих детях.
Мы вернемся к обычной жизни, к повседневным делам, и это хорошо. Время и достоинство побеждают даже скорбь. Но наша решимость не исчезнет. Каждый из нас будет помнить, что произошло и с кем это произошло. Мы запомним момент, когда пришли ужасные известия, — где мы были и что мы делали в это время.
Некоторые говорят об эпохе страха. Я знаю, что впереди нас ждут трудности и опасности. Тем не менее эта страна будет определять эпоху, а не наоборот. Нам причинен огромный ущерб. Мы пережили громадную потерю. Но в скорби и гневе мы поняли свое предназначение. Идет война между свободой и страхом.