Наша страна, нынешнее поколение, избавит от мрачной угрозы насилия наш народ и наше будущее. Для достижения этой цели мы объединим весь мир — своими усилиями, своим мужеством. Мы не отступим, не будем колебаться — и победим.
Сегодня я призываю вас помолиться о тех, кто скорбит, о детях, чья жизнь была разрушена, обо всех, кто лишился покоя и не чувствует себя в безопасности. И я надеюсь, что их утешит тот, кто сильнее любого из нас, о чем уже много веков говорится в псалме 23: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной».
Благодарю вас. Спокойной ночи. Боже, храни Америку.
Авиабаза ВМС, остров Уидби, Вашингтон,
пять часов спустя
Али быстро шла по коридорам, стараясь не отстать от эскорта. Волосы намокли. Вертолет привез ее сюда, пробившись сквозь сильную грозу. Даже здесь, глубоко под землей, Али слышала завывание ветра. Они миновали еще один пост и караул с винтовками. Бесконечное число дверей.
Генерал Лансинг ждал ее — тот самый грубиян в мундире, с которым она спорила в телевизионной передаче.
— Благодарю, что пришли, доктор фон Шаде.
Он протянул широкую лапу.
Али устало ответила на рукопожатие. Генерал уже не напоминал огнедышащего боевого коня, который кидался на нее в программе Роба О'Райана «Час горячих новостей». Фирменной сигары тоже не было. Он выглядел интеллигентным и доброжелательным.
— Должна вам признаться, генерал, что у меня возникли некоторые опасения, когда вы обратились ко мне за помощью.
— Вы имеете в виду этот цирк О'Райана, предназначенный для широкой публики? — спросил генерал. — Надеюсь, никаких обид. Его аудитория любит провокации. Я подумал, что вы поступили очень благородно, согласившись на роль козла отпущения.
— Вы так говорите, словно это игра.
— Скорее, театр кабуки, — возразил генерал. — Много условностей. О'Райан не дурак. Он выжимает из этого все, что только можно — красные против синих, записные патриоты против бесхребетных либералов, — лишь бы оставаться в эфире. Иногда нам требуется его ультранационализм. Точно так же, как теперь нам необходимы ваши знания.
— Значит, я тут не для того, чтобы меня сожгли на костре?
— Нет, конечно. Вы нам нужны. Ради детей.
Догадаться нетрудно. Ее главная сила — лингвистика. Вероятно, у них какой-то артефакт хейдлов, который она должна перевести. Или попытаться. Было бы проще, отправь они свой текст к ней в архив. Ее словарь не назовешь огромным, но Али уже знает кое-какие слова и символы. Когда-нибудь будет найден новый Розеттский камень,[10] который послужит мостом между текстами, оставшимися после империи хейдлов, и современными языками. До той поры таким мостиком была она.