Никки задрала голову и весело окликнула:
— Леви, тебе там еще много осталось?
Прошел почти месяц с тех пор, как ураган сорвал кусок крыши с сарая, но пока Леви был болен, ни у кого не дошли руки починить кровлю. В первую очередь надо было управиться с посевами, так что Питер успел только приколотить несколько досок, прежде чем начать сев.
Над краем крыши показалась голова Леви.
— Начать и кончить!
— А что так долго?
— Так дыра же шириной с кухню! Вот взяла бы молоток да залезла помочь.
Снизу ничего не ответили. Леви ухмыльнулся. Ага, как помочь, так сразу в кусты! Ничего, не будет приставать.
Минут через пять Никки появилась на крыше. Леви так и застыл с поднятым молотком.
— Ты что? Неужто в самом деле помогать пришла?
— Мне пришлось выбирать: либо тебе помогать, либо чистить курятник, — объяснила Никки, вскарабкавшись на крышу. Она обернулась и посмотрела вниз. — Ой, я и забыла, как здесь высоко!
— Высоты боишься?
— Немножко, — призналась она и на четвереньках подползла к Леви. — Покажи, что делать-то.
— Да вот, уже последняя доска, — Леви вбил еще один гвоздь и указал на кучу дранок. — Надо их приколотить вот сюда.
Леви начал чинить крышу лишь сегодня утром, и Никки удивилась, как много он успел сделать.
Никки внимательно наблюдала, как Леви приколотил дранку и потянулся за следующей. «Ничего сложного», — подумала она и перешла к другому концу доски. Но вскоре она обнаружила, что это только так кажется.
— Слушай, как ты это делаешь? — сердито проворчала она и отшвырнула молоток — все равно ничего не выйдет.
Леви тремя ударами приколотил дранку, с которой возилась Никки, и предложил:
— Может, ты будешь подавать дранки, а я — забивать гвозди а?
— Давай!
— Стало быть, ты готова забраться на верхотуру и поотшибать себе все пальцы, лишьбы не чистить курятник? Помнится, как-то раз ты явилась ко мне, чтобы не чистить хлев.
Леви смотрел на гвоздь, но Никки видела, что он сдерживает улыбку.
— Ну, в тот раз это не помогло, — она лукаво усмехнулась.
Они дружно работали вместе. Оба почти болезненно ощущали присутствие друг друга, но старались не показывать виду.
При виде перекатывающихся под рубахой мышц Леви Никки внезапно пробрала дрожь. Воспоминания о той ночи преследовали ее в самых неподходящих местах. Движения его губ во время общения с Питером, изгиб его тела, когда он ловко садился в седло, — все напоминало ей об их близости. Никки наполняло незнакомое чувство: словно крепкая стена, которой она отгораживалась от мира, начала рассыпаться. В голове у нее кружились смутные соблазнительные видения.