— Твой отец сказал тебе, что я завтра уезжаю? — спросил вдруг Леви, взглянув на нее из-под шляпы.
Никки показалось, что у нее внутри все оборвалось.
— Уезжаешь?! Нет… Не говорил…
Леви все так же невозмутимо постукивал молотком, прибивая очередную дранку.
— Сев кончился, коровы на пастбище, вот я и решил, что сейчас самое время.
Боль и обида Никки нашли себе выход в гневе.
— А тебе не приходило в голову, что у папы для тебя и другая работа найдется? Не забудь, ты еще задолжал нам пару недель за то время, что провалялся больной!
— Так ведь это твой отец сказал, что я могу уехать, как только починю крышу, — спокойно ответил Леви.
У Никки глаза наполнились слезами, горло сдавила болезненная судорога. Она замигала и отвернулась.
— Ну и отлично. Тогда кончай поскорее и убирайся к дьяволу!
Она отшвырнула последние дранки, бросилась к лестнице и буквально скатилась на землю.
— О, черт! — буркнул Леви, бросил молоток и последовал за ней.
Провалиться бы этой узколобой злючке! Он нашел ее в сарае, вооруженную лопатой и вилами.
— Никки…
— Я иду чистить курятник!
Она попыталась проскользнуть мимо, но Леви поймал ее за плечо.
— Никки, это же смешно.
— Тебе, может, смешно, а курам не очень.
Леви повернул ее к себе и взял свободной рукой за другое плечо.
— Я же не о курятнике, и ты это прекрасно понимаешь, черт бы тебя взял! Каждый раз, как что-то не по тебе, ты сразу встаешь на дыбы. Я от этого устал. Твой отец решил, что может отпустить меня на пару недель, так с чего тебе злиться и орать, будто я не выполняю своих обязанностей?
— На пару недель?
— Ну да, он дал мне две недели отпуска. У меня есть важное дело.
— Дело? — Никки аккуратно опустила на пол лопату и вилы и недоверчиво заглянула ему в глаза. — Какое дело?
— Личное, — Леви отпустил ее. — Я еще в январе дал обещание и должен сдержать слово.
— А кому ты дал обещание?
Леви поднял вилы и лопату и прислонил их к стене.
— Одному другу.
«Стефани», — подумала Никки, но не смогла заставить себя произнести это имя вслух.
— А… а что ты обещал?
— А вот это уж не твое дело.
Леви наклонился и приподнял ее подбородок.
— Я вернусь, Никки.
Никки, избегая встречаться с ним взглядом, старалась вырваться из его рук,
— А мне-то что?
— По-моему, тебе не все равно.
— Ха! Ты себе льстишь! — Ей наконец удалось отвернуться. — Я с первого дня, как ты появился, ждала, когда же ты наконец уедешь.
— Тогда мне придется тебя разочаровать. Я сказал, что вернусь, и я вернусь. Я обещаю, — едва сдержав улыбку, сказал он.
— А ты что, всегда выполняешь свои обещания? — Вопрос был задан довольно ядовитым тоном, но Леви почудилось, что в ее голосе прозвучала грустная нотка.