— Нэнси говорит, — перебила одна из двойняшек, — что дядя Лайонкрофт убил папу.
— Он не убивал его, — сказала другая, прижимая к груди куклу. — Нэнси гадкая. Дядя Лайонкрофт милый. Он подарил нам кукол.
— Он очень славный, — подтвердила Эванджелина. — Ваш дядя хороший человек.
— Он убил папу? — спросила Ребекка.
— Нет, — покачала головой Эванджелина. — Конечно, нет.
— Видишь? — Рейчел показала сестре язык, потом снова посмотрела на Эванджелину. — А кто это сделал?
Эванджелина мешкала, пытаясь найти безопасный ответ, и не находила. Она была уверена в том, что Гэвин не был виновен в убийстве, но если подлинного виновника не смогут найти, его повесят безотносительно к его виновности или невиновности.
— Почему дядя Лайонкрофт сделал это? — спросила Ребекка плаксивым голосом. — Почему он убил моего папу?
— Он… — начала было Эванджелина и осеклась.
— Я ненавижу его, — закричала Ребекка. — Я ненавижу его за то, что он убил моего папу!
Она швырнула свою куклу через комнату. Когда фарфоровая головка ударилась об угол книжного шкафа и разлетелась на куски, Ребекка ударилась в слезы. Эванджелина поспешила к ней и взяла ее на руки.
— Ребекка, — сказала она тихо, приглаживая светлые кудри, — твой отец…
— Был чертовым святым, — послышалось тихое ворчанье из открытой двери.
Эванджелина бросила взгляд на высокую напряженную фигуру Лайонкрофта, на его лицо, искаженное гневом.
— Я только…
— Позволили моим племянницам считать, что я убил их отца. Как мило с вашей стороны. Я был болваном, когда понадеялся на лучшее.
Он круто повернулся и скрылся в тени.
Как ей было извиниться перед ним, объяснить, что он стал жертвой недоразумения?
Эванджелина поискала его в гостиной, в библиотеке, потом вспомнила, что у него есть студия.
Она постучала в закрытую дверь, но ответа не последовало. Не ответил он и когда она робко позвала его по имени:
— Гэвин!
Его или не было там, или он не желал ее общества.
Она повернула дверную ручку и вошла.
Большие окна освещали даже дальние углы комнаты. Высокие деревянные мольберты были нагромождены так, что образовывали нечто вроде лабиринта. Возле всех четырех стен стояли прислоненные к ним ряды полотен. На некоторых были изображены ландшафты. В воздухе стоял густой, острый, непривычный запах. Кисти, палитры и наполовину использованные тюбики лежали на столах, покрытых испачканной красками тканью.
В дальнем конце комнаты вполоборота к окну стояла высокая фигура.
Взгляд Гэвина был устремлен на простиравшиеся за окном заросли ежевики.
Эванджелина кашлянула. Он остался неподвижным.