— Скажите мне все. — Он подавил желание снова тряхнуть ее. — Ради Бога… Я думал, что вы умираете.
Вместо того чтобы улыбнуться или упрекнуть его за мелодраматичность, она затрепетала в его объятиях.
— Я тоже так думала, — ответила она шепотом.
Это признание ничуть не успокоило его встревоженное сознание.
— Ну? — попытался он ее подстегнуть, не видя признаков того, что она собирается продолжить свои объяснения.
— Определенно он был убит. Насчет удара по голове ничего не скажу, но кто-то задушил лорда Хедерингтона подушкой.
Ее взгляд остановился на Гэвине. Глаза ее были круглыми и огромными.
— Он не мог дышать.
Возможно, она была безумна или было безумием то, что он наполовину поверил ей. Черт возьми! Наполовину поверил! После всего, свидетелем чего Гэвин стал, он готов был поверить ей полностью. Однако у него оставались сомнения насчет того, Бог ли нашептывал ей на ухо тайны. Но никакое притворство, никакая игра не могли бы замедлить ее сердцебиение, лишить ее легкие способности дышать, придавая ей смертельную бледность.
Что бы ни случилось с мисс Пембертон, он поверил, что Хедерингтона задушили. Гэвин бросил мельком взгляд на постель. Его надежды на естественную смерть графа рухнули.
Кто-то задушил этого лицемерного ханжу и мерзавца его собственной подушкой. И, с точки зрения Гэвина, это было не преступление, а возмездие.
Если бы не одно обстоятельство: он снова оказывался первым подозреваемым.
Дыхание мисс Пембертон выровнялось, руки и ноги потеплели и перестали подергиваться. Она смотрела на него. И, похоже, ожидала ответа.
— Все, что я понял, — сказал наконец Гэвин, — это то, что вы получили это известие не от Бога.
Она оттолкнула его руки, вырвалась из некрепких объятий.
— Но я вам верю, — сказал он тихо.
Она приостановила попытку встать с его колен. Тугие мускулы ее ягодиц все еще касались его бедра, будто она была всего в секунде от бегства. Она медленно повернулась, и ее полураскрытые губы оказались в нескольких дюймах от его губ.
— Верите?
— Верю.
Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, в коридоре послышалось тяжелое одышливое дыхание, смех и звон. Ужас сковал его грудь, и он перевел пристальный взгляд на дверь, откуда доносился шум.
Оказалось, что одышливое дыхание исходило от его сестры, а смех — от Эдмунда.
С приглушенным криком мисс Пембертон вскочила с колен Гэвина и, шатаясь, рванулась вперед. Она устремила на него яростный взгляд через плечо, оказавшись, как в западне, под двумя парами любопытных глаз, между жертвой убийства и подозреваемым в убийстве, расположившимся на подоконнике.