Плавным движением я опустила куртку и сумку на стул, включила обогреватель и подплыла — пусть и несколько резковато — к кофейнику за утренней дозой. И тут земля ушла у меня из-под ног. Может, это карма? Неужели ко мне бумерангом вернулось пренебрежение, с которым я отнеслась к Тафту, и ударило меня по заднице, пусть и очень красивой? Я проверила второй и третий раз, я искала и молилась, но не нашла ни зернышка кофе.
Как такое возможно? Почему мир так жесток?
В дверь постучали, и забрезжила надежда. Дверь была внутренняя, и папа всегда заходил через нее. Наверняка он даст мне кофе. Он же себе не враг.
Я распахнула дверь и обнаружила на пороге хмурого Гаррета Своупса. Бросив на него суровый взгляд, я глубоко вздохнула:
— Что тебе нужно?
Его черты смягчились.
— Я принес кофе.
Я уставилась на чашку с кофе, которую он держал в руках, стараясь не пускать слюни, и гадала: неужели боги хотят со мной поиграть, а потом все-таки сдаться? Что ж, я им подыграю.
Нацепив ослепительную улыбку, я прощебетала:
— Привет, Гаррет. Как дела?
Хорошенького понемножку. Я выхватила у него из рук кофе и вернулась в обманчивый уют моего кабинета с крашенной под дерево пластиковой мебелью и креслами из кожзаменителя.
— Что тебе нужно? — бросила я через плечо.
— Просто хотел с тобой поговорить.
— Я занята.
— Что-то непохоже. И что же ты делаешь?
— Что велят мне голоса в голове.
— Не уделишь мне минутку?
Неожиданно я почувствовала раздражение из-за того, что Тафт меня обругал. Еще один человек рассердился без причины. Взбесили меня и косые взгляды, которые вчера бросали полицейские в участке. Человечество в целом не вызывало у меня особой симпатии. И Гаррет может проваливать к черту.
— Для тебя, Своупс, мне и минутки жалко.
— Как тебе это удалось? Вчера в участке. Что ты ему сказала?
— Оставь, пожалуйста. Можно подумать, если я тебе признаюсь, то ты мне поверишь.
— Вообще-то, — проговорил он, шагнув ко мне, — к твоему сведению, все это не так-то легко принять на веру, но я стараюсь, как могу.
Внезапно обозлившись на весь мир, я вскочила с кресла и встала перед Гарретом лицом к лицу.
— Знаешь, от чего я устала больше всего?
Он задумался на мгновение.
— От запущенного целлюлита?
— От таких кретинов, как вчера в участке. От таких, как Тафт, которые перешептываются, косятся на меня и поворачиваются спиной, едва я вхожу в комнату. От таких, как ты, которые обращаются со мной, как с дерьмом, но стоит им убедиться, что я действительно могу делать то, что говорю, как они тут же набиваются ко мне в друзья.
— Тафт? Этот мальчик-полицейский?