они ничего… это сложно, правда? Отталкиваться от первых впечатлений. Впрочем, ты ведь никогда ничего подобного не чувствуешь? Сомнений. О боже, этот —
Тычок, да? По-моему, он вообще рта не открыл. Пол вроде бы довольно милый. Ха! Однако, надо признаться, я согласна с Джейми насчет
цветов: мне они тоже кажутся недоделанными. Как по-твоему, он на такое способен, Джейми? Бросить курить?
— Думаю… — медленно произнес Лукас, — я понимаю, что руководит им, юным Темом. Неким смутным образом я полупроникаю в его чувства. Сам я считаю, что цветы просто восхитительны. Как я уже говорил. Что до Мила, ну — хоть я его и люблю, но не думаю, что мы когда-либо достигнем с ним некой формы эстетического понимания. Полагаю, это ясно. Я, знаешь ли, удивлен, что он не присоединился к нам раньше. Предполагаю, что он в некоем занудном и буржуазном роде должен был все это себе объяснить. Или, что еще вероятнее, дождаться супружеского изгнания. Подозреваю, что Каролина не ненавидит его по-настоящему — хотя прекрасно понимаю, отчего она, возможно, находит его невыносимым. Что до курения — он сделает, как я сказал.
Элис ответила не сразу. Но потом ответила:
— Что ж, видимо, то же самое верно и про меня. Да?
— Извини, Элис… Я не совсем, гм?..
— Ну — насчет Джейми и цветов. Он считает, что это просто охапка лилий, брошенных в ведро, и я с ним согласна. Следовательно, я, наверное…
— А, я понимаю. Милая Элис. Вовсе нет.
— Но ты же сказал, Лукас — ты сказал. Ты сказал, ох — что же ты сказал? Никакого эстетического чего-то, вот что. Это значит, что, по-твоему, у меня тоже нет… послушай, Лукас!..
— Элис. Успокойся.
— Да я успокоюсь, Лукас, — надеюсь, что успокоюсь, — думаю, что скоро снова буду спокойна и всякое такое — но сейчас, в эту самую секунду, я уж конечно весьма неспокойна, да, — и я хочу, чтобы ты попросту сказал мне, здесь и сейчас, поскольку мы наконец разговариваем с глазу на глаз, без всей этой, ох — многочисленной братии вокруг… просто скажи мне, Лукас, если, по-твоему, я недостаточно хороша для тебя… для того, чтобы быть здесь… потому что если это так — если ты так считаешь, Лукас, что ж, тогда я… я…
— Что, Элис? Что? Ты, если вдуматься, — что?
Элис смотрела на него во все глаза, полные слез, ее шея, казалось, просела под тяжестью головы, которой она качала из стороны в сторону — то ли в отчаянии, то ли в томительной надежде.
— Я… я… я просто не вынесу. Если. Ты так считаешь.
Лукас качал головой почти в унисон с ней. В тугой улыбке его губы сжались почти до белизны, хотя в глазах тускло мерцал огонек. Он стоял перед ней, и Элис умоляюще смотрела снизу вверх в его бездонные глаза. Она не знала толком, что именно ей было так потребно (сейчас, в этот миг, да, — или вообще), но все же была снова, опять так уверена: