Вместо того
чтобы волноваться
на тему того,
как могла такая
«совершенная»
штука, как глаз,
развиться в
бардаке эволюции,
известный
биолог Эрнст
Майр>44
заявил о том,
что глаза могли
предпринять
попытки появиться
у различных
видов 40 раз в
истории. Например,
такие головоногие,
как осьминоги
и кальмары,
заполучили
глаза, очень
похожие на
наши, тогда как
у других представителей
их типа (вроде
устриц и мидий)
и наших более
близких родственников
глаз нет и в
помине. Наши
глаза и глаза
каракатицы
кажутся похожими
не из-за единого
происхождения,
а благодаря
параллельной
эволюции. Должно
ли это изумлять
нас? Эволюция
подходит подобным
образом к любому
вопросу; достает
из рукава все
свои козыри,
пока не найдет
нужную масть.
Иными словами,
нет ничего
странного в
том, что, отвечая
на одни и те же
вызовы, существа
из одних и тех
же материалов
вырабатывают
одни и те же
способности.
Несомненно,
каждого из нас
когда-нибудь
атаковали
мясоеды, утверждавшие,
что растения
чувствуют боль
и имеют сознание,
и оправдывавшие
свои пищевые
предпочтения
тем, что страдания
живых существ
неизбежны, что
бы ты ни ел. Это
абсурдный,
отчаянный
аргумент хотя
бы потому, что
растения, в
основном, имеют
мало шансов
чувствовать
боль, и ученый
мир не испытывает
нехватки
доказательной
базы этого
утверждения.
Тем не менее,
для поддержания
дискуссии, мы
должны как
минимум признать
способность
другого царства
испытывать
ощущения. Эволюция
создала сознание,
по меньшей
мере, единожды;
она вполне
могла сделать
это еще раз.
Роковая ошибка
всех царственистов
заключается
в том, что они
откажут в правах
даже расхаживающему
по улицам, говорящему
Мистеру Картофелю,
отталкиваясь
от его дислокации
в системе
классификации
видов. Разумеется,
это абсурд, и
большинство
веганов это
понимают. Все
дело во многих
важных с этической
точки зрения
характеристиках,
каковыми располагают
животные и не
располагают
растения. Если
бы было доказано
наличие чувств
у растений,
безусловно,
мы бы уважали
их право на
жизнь и комфорт.
Признавая это,
многие веганы
следуют логике
Питера Сингера>45,
пытаясь различать
организмына
основании
способности
одних и неспособности
других иметь
персональные
«интересы»
(т.е. речь идет
о способности
страдать и
заботиться
о себе). Эта система
включила бы
чувствительные
растения (если
бы таковые
существовали)
и исключила
нечувствительных
животных (потому
что нельзя
сделать больно
тому, кто не
способен мучиться,
неважно, к какому
царству вид
относится),
основываясь
на объективных
критериях
вместо того
чтобы оставлять
вопрос на
рассмотрение
таксономистов.