А в остальном, прекрасная маркиза... (Нестерова) - страница 58

С точки зрения Никиты, Люба была обязана бескорыстно за ним ухаживать. Но Никита не жадный, а девчонке карманные деньги нужны. Бабушка и мама с папой, конечно, тоже дадут, но с расспросами: на что, зачем, ты уверена в необходимости этой вещи? А бабушка еще ввернет про мещанство и обывательскую страсть к одежде и предметам обихода. Мол, не интеллигентно у других людей вызывать зависть из-за обладания престижной вещью. Надо пробуждать зависть своим умом и талантами, чтобы все за тобой тянулись и совершенствовались. Куда притянулась бабушка, до чего досовершенствовалась, известно — пенсии не хватает на лекарства.

Люба обязана ублажать брата, потому что родилась позже, и он много из-за нее претерпел. То время, когда ему было восемь, сестру принесли из роддома, Никита помнит отдельными картинками и острыми переживаниями. Дома все переменилось, из центра любви и ласки его отодвинули на обочину. Мама и бабушка вертелись вокруг кроватки, в которой лежало кричащее глупое существо. И ему втолковывали: ты должен любить сестричку, ты должен заботиться о Любашеньке. С какой стати? Без этой орущей куклы, дующей в штаны, ему жилось гораздо лучше. Хорошо, хоть папа его понимал. По выходным хитро подмигивал: давай оставим женщин и предадимся мужским утехам? И хотя утехи представляли собой поход в зоопарк, в детский театр, в парк с аттракционами или на снежную горку, для Никиты они были восстановлением справедливости, то есть сосредоточения внимания на нем, любимом.

Еще один кошмар Никитиного детства: посмотри за сестренкой. Это когда маме или бабушке требовалось удалиться на кухню, сходить в магазин, поговорить по телефону, и его заставляли сидеть с Любой. Три минуты — максимальное время спокойного терпения, после хочется капризную девчонку пристукнуть. Сейчас родители вспоминают с благодушным смехом, как он дал пятимесячной Любе газетные листы, которые шуршали и отвлекли ее от рева, как годовалой Любочке заклеил рот скотчем, чтобы не вопила, как трехлетнюю посадил в ванную и разрешил пустить воду, как в пять лет вручил ей ножницы — поиграй в парикмахерскую. А тогда они, родители и бабушка, вопили как резаные, наказывали его, ставили в угол. Ребенок измазался типографской краской, в которой свинец, ручки в ротик тянула! Из-за скотча и при внезапном насморке могла задохнуться, чудом не утонула в ванной, не выколола глаза ножницами, только в трех местах до плеши волосы отхватила.

У Любы имелся свой список претензий к брату. Никита, когда она была маленькой, регулярно отвешивал ей подзатыльники. А родители не заступались, потому что она, видите ли, первой начала кусаться и щипаться. Брат распоряжался телевизором, смотрел футбол и не давал переключаться на мультики. Он запросто мог взять ее фломастеры или выдрать листы из альбома для рисования. Но стоило Любе позаимствовать у него калькулятор или плейер, вопил и грозил кулаками. Однажды попросила его: «Побей, пожалуйста, Колю Суркова, чтобы он в меня влюбился». Брат отказал. Сказал, что будет только тех пацанов наказывать, которые к Любе пристают. А для любви — пусть сама выкручивается. Коля Сурков на Любу — ноль внимания, дружил с Настей, что отравляло Любе ее счастливые детсадовские годы и первый-второй классы.