– Сударь, мое имя Александр Воронцов, я посланник при дворе Его Светлейшества от Российской Империи, и личный друг Его Светлейшества. Я не намерен давать вам какой либо отчет в своих действиях, потому как обладаю дипломатической неприкосновенностью.
Жандарм скривился
– Вы хотите сказать…
– Я ничего не хочу сказать, кроме того что уже сказал. Потрудитесь вернуть мне мои документы и вещи.
Не пережимаю? А черт его знает…
Не пережал – жандарм сменил тон, с повелительно-хамского на несколько другой.
– Сударь, прошу простить за причиненные неудобства – но мы расследуем убийство. Мои люди каким-либо образом нарушили закон в отношении вас?
– Не думаю. Я плохо знаю ваши законы.
– Сударь, для нас важна каждая мелочь, и мы просим рассказать о том, что Вы видели сегодня…
Я примерно прикинул – возможно, какую-то помощь и стоит оказать, в конце концов люди делают свое дело. Да и в ответ пару вопросов задать можно.
– Их было двое, оба – на мотоцикле. Стрелял второй, тот что сидел на месте пассажира из автоматического оружия.
Жандарм кивнул
– Вы точно видели, что стрелял второй?
– Да, точно.
Сказал – и подумал, что сказал зря. Возможно – этому жандарму было бы выгодно представить дело так, будто стрелял первый, и он же погиб. Потому что если так – второго не нужно искать, а дело можно сразу закрыть. Дурак!
– Хотя…
– Да сударь? – насторожился жандарм
– Я испугался. Понимаете, люди заметались… настоящий бардак, да еще и стрельба, а я просто испугался упал.
– Упали, сударь?
По глазам я пытался понять, то ли это, что от меня хотят услышать и понял – именно то. Полиция везде увы, одинакова.
– Да, упал.
– То есть вы не до конца уверены в предыдущих показаниях.
– Да… наверное да.
– То есть вы не видели, кто стрелял?
– Видел… стреляли с мотоцикла.
– А сколько там людей было?
– Не уверен. Возможно один, возможно – двое.
Жандарм едва заметно улыбнулся – одними губами.
– Вероятно, все так и было. А что произошло потом?
– Не знаю. Кто-то выстрелил… возможно полицейский, я испугался выстрелов и упал. Возможно, это был полицейский.
А вот теперь жандарм улыбнулся уже искренне, и по этой улыбке я еще кое-что понял про персидское государство.
Государства диктаторского типа делятся на два типа. Заметьте, что в перечень этих государств я не включаю монархии, потому что монархи приходят к власти законным путем, и в своих действиях руководствуются чувством долга перед государством, перед своими детьми, одному из которых в конечном итоге придется принять власть, и перед подданными, потому что любой хороший, просвещенный монарх понимает: польза его подданных – это польза и государства в целом. Диктатор в отличие от монарха приходит к власти незаконным путем, легитимным представителем народа он не является (и понимает это), и в отправлении функций власти опирается прежде всего на систематическое насилие. Он понимает, что свой пост сыну он не передаст – потому что где свершился один военный переворот, там ничего не мешает свершиться и другому военному перевороту – и по той же самой причине в постели вряд ли умрет. На своем посту он спешно и жадно грабит казну и своих подданных, рассчитывая скрыться, выехать из страны до того, как другой честолюбивый военный или народ в целом скинет его, и последним что он увидит в этой жизни – будут дула винтовок расстрельного взвода.