Бежать было бессмысленно – и он отлично это понимал, ему не оторваться от слежки, не вырваться из ловушки Междуречья, это государство в государстве, и все ходы наружу для него закрыты. Он обречен погибнуть здесь – и все что он может – это попытаться передать информацию, пусть через десятые руки – но перепрыгнуть границы, донести, передать сокровенное свое знание, предупредить об опасности. Тогда даже его смерть послужит делу – она докажет истинность переданной информации и те кто его убьют – попадут в ловушку.
Поэтому, он сумел-таки передать Рут, где он ее будет ждать и когда – а на следующий день выехал в Басру.
Найти повод для поездки было проще простого – как инспектирующий офицер он имел право посещать военные части на территории всего Междуречья. Дежурный офицер подписал командировочное предписание на три дня, предписание на проведение проверки он делать не стал, потому что проверка могла быть и внезапной. Взяв в хозяйственной часть разъездную машину, он с утра проехал под Вратами Единения** – и выехал на федеральную трассу, ведущую в Басру и далее, в порт Ум-Каср.
Поездки по Междуречью в последние десятилетия, когда была реализована десятилетняя программа дорожного строительства – превратились в настоящие полеты. Трасса эта считалась одной из основных в регионе, она шла к глубоководным портам – и потому имела пять полос в каждом направлении, десять полос бетонной автострады без единого светофора – только развязки, "клеверные лепестки". Его Тур – новенький бронированный внедорожник держался в третьей полосе движения, в ряду огромных фур и трейлеров с оборудованием – а в пятом ряду проносились, обходя их как стоячих, смазанные от скорости молнии – в пятой полосе не было ограничения скорости, и во многих местах можно было "топить" до трехсот. Так многие и делали – на Востоке были шальные деньги, их тратили легко и свободно, особым спросом пользовались германские и италийские суперкары, способные часами лететь на скорости в двести пятьдесят – триста километров в час. Иногда князя навещала недобрая мысль, что все это мотовство – вынужденное, что ни живут как в жерле вулкана с едва присохшей коркой, и каждый помнит, что под ногами копни – раскаленная магма, и наслаждается жизнью, понимая, что в любой момент все это может быть безжалостно отнято. Блеск отделанных стеклопанелями небоскребов и нищета "бедуинских" кварталов***, бронетранспортеры и огромные "пустынные" тягачи с бурильными установками, кранами и трубами на полуприцепах, роскошь приемов и ночные жестокие перестрелки на улицах, изысканные наслаждения, смерть и опасность, шелест крупных ассигнаций и лязг передернутого затвора – вот что такое был русский Восток. Здесь они, русские офицеры, в атмосфере насилия, тайного беззакония, зла и жестокости, истинно восточного коварства боролись со злом, и не заметили, как стали злом сами. Ибо если долго смотреть в бездну – бездна начинает смотреть на тебя.