Вдруг его мысли были оторваны от размышлений о прошедшем будоражащим ощущением опасности. Какой-то первобытный инстинкт выживания насторожил его, сообщив о присутствии опасности. Он остановился и осмотрелся вокруг себя, вглядываясь в длинные тени, отбрасываемые от света заходящего солнца. Поскольку волосы на затылке варвара стали торчком от прикосновения невидимой угрозы, великан варвар втянул воздух чувствительными ноздрями и исследовал мрак тлеющими глазами. Хотя он ничего не увидел и не почувствовал никакого запаха, таинственное чувство опасности, воспитанное жизнью в дикой природе, сказало ему, что опасность рядом. Он ощутил пуховое прикосновение невидимых глаз и, обернувшись, увидел мельком пару больших кругов, мерцающих во мраке.
Почти в то же мгновение светящиеся глаза исчезли. То что он видел было настолько кратковременным, а его исчезновение — таким быстрым, что у него появилось искушение отбросить видение как плод своего воображения. Он повернулся и снова пошел вперед, но теперь он был начеку. Когда он продолжил свой путь, пылающие глаза снова появились в плотной тени густой травы чтобы следовать за его молчаливым движением вперед. Рыжевато-коричневые выгнутые фигуры скользили за ним на бесшумных лапах. За ним увязались кушитские львы, жаждущие горячей крови и свежего мяса.
Через час на саванну опустилась ночь, за исключением тонкой полоски закатного зарева вдоль западного горизонта, на фоне которого черным силуэтом стояло маленькое одинокое и чахлое дерево степи. Конан уже почти достиг пределов своей выносливости. Трижды львицы бросались на него из теней справа или слева. Трижды он отбивался от них летучей смертью своих стрел. Хотя трудно было стрелять прямо в сгущающуюся тьму, взрывы рева нападающих львов трижды говорили ему о попадании, хотя ему не дано было узнать убил он или только ранил смертоносных хищников.
Но сейчас его колчан был пуст и он знал, что это уже только дело времени, когда молчаливые убийцы утащат его. По его следу шло сейчас восемь или десять львов и даже в душе сурового варвара звучал крик отчаяния. Даже если на его могучий меч придется один или два нападающих, остальные разорвут его на кровавые куски до того как он успеет размахнуться или вонзить меч опять. Конан встречал львов раньше и знал их невероятную силу, которая позволяла им поднимать и тащить целую зебру с такой же легкостью, как кошка мышь. Несмотря на то, что Конан был одним из самых сильных людей своего времени, от этой силы было бы столько же пользы, сколько от сил маленького ребенка, если бы лев достал Конана хотя бы раз своими когтями или зубами.