— Дядя. Ты тут стой и молчи, понял? Еще раз про невесту твой базар услышу… — Диланян искривил рот и поиграл блеском тех самых часов и золотого кольца на мизинце, которые видны на юзерпике.
— Понял, понял! Я обидеть не хотел! Я… Может, она не знает… — совсем потерял блеск Мовсес.
— Не твоего умишка дело. И смени эту педерастическую розовую рубашку, — злобно бросил Диланян и отошел.
Через пятнадцать минут, проходя мимо компании, в которой стоял Мовсес, Диланян услышал следующие слова:
— Большой человек… Наверное, помощник президента… На «Тойоте Прадо» катается, и у него есть лицензия наказывать людей, отрезая им яйца. — Шепот овцепаса был все еще испуганный, рубашка сменилась на майку, но бледность еще не прошла…
Акт 10. В доме у невесты
Согласно традиции, после всех этих безобразий требуется ехать к невесте.
Мать жениха дарит невесте фату как знак того, что верит в ее непорочность…
О, дом невесты… Мечта любого холостяка… Функцией неженатого брата здесь является расточительство улыбок, реверансов и искрометных шуток, не содержащих слов «трусики» или «лифчик»… Ибо эти слова недвусмысленно указывают на испорченность и небогобоязненность азапа и соответственно жениха тоже. Словом, должен азап распушить свой павлиний хвост и дать понять шеренге молодых девушек, что тут им может что-то обломиться. Желательно из этого опасного места выходить не помолвленным. Это очень, очень трудно, ибо не только неженатый брат выглядит аки павиан, но и девушки вертятся перед ним, одна наливает коньяк, другая подает сигареты, третья предлагает различную еду… Очень, очень быстро может сложиться впечатление, что жена — это счастье и всю жизнь будет с подругами тебе прислуживать. Она, быть может, если сильно повезет, и будет, однако подруги исчезнут. Они пока что мило улыбаются друг другу, но каждая из них — конкурент для других. Да, они будут биться за азапа, ибо азап — лучший молодой человек на свадьбе… За исключением жениха, конечно.
— Ай, здравствуйте, здравствуйте, дорогие наши будущие родственники, мы пришли срезать из вашего сада одну розу для нашего нового садика! — Веселый басовитый голос папы Ашота распространялся аж до первого этажа: еще бы, ведь начиналась свадьба его сына!
— Доброго дня вам, да войдет наша нога в этот дом большущим добром! — ляпнул Диланян и смутился.
— Сынок, добром, конечно, добром, но ведь дочку увозите… — пустила первую пробную слезу мама невесты.
— Ну… Это… Для доброго дела увозим! Вернем! — еще больше запутался Диланян, который не терпел женских слез.
— Как это вернете? Пошто вернете? Почему это? — ужасно испугалась женщина и побледнела.