– И что же вы собираетесь делать дальше? Ты и он.
– Будем жить долго и счастливо и умрем в один день... или расстанемся прямо сейчас... в любом случае я не намерена обсуждать это с тобой.
Ольга больше не напоминала о себе. Но Грэм внезапно сделался раздражительным, даже истеричным. Откуда-то ему стали известны факты ее биографии, о которых она ни разу не упоминала, исполненная твердого намерения вычеркнуть их из памяти раз и навсегда.
Откуда-то.
Все это было и грустно, и смешно. Вспомнились школьные сплетни, шушуканье за спиной, жалкие, но не всегда безобидные интриги... Считается, что женщины не умеют дружить. А кто умеет? И вообще, что можно называть словом «дружба»? Возможность в любой момент переложить свои проблемы на кого-то другого, а если не переложить, то хотя бы вынудить этого другого потратить личное время на их бессмысленное обсуждение? Банальный развод – на сочувствие, вышибание слезы и другие этические манипуляции? Или все же нечто иное – то, во что хотелось верить в юности. Бескорыстие. Готовность прийти на помощь. Умение хранить секреты. Чувство такта, наконец!
К своему ужасу, Рита начала понимать, что ее прежние установки не выдерживают испытания жизнью. А тут еще он – усталый, красивый, порочный – стоит, глядя на темную воду Останкинского пруда, и спрашивает:
– Неужели ты не догадывалась, что все будет именно так?
– Нет.
– А если бы?..
– Если бы – что?..
– Если бы тебя предупредили заранее... ты согласилась бы работать со мной?
– Зачем ты спрашиваешь? Ты знаешь.
– Но я хочу, чтобы ты сказала.
– Ответ: да.