Моя незабвенная Маргарет...
* * *
Задержки рейса не предвиделось. Рита взглянула на часы. «Что я здесь делаю?» Ведь он не просил встречать. Вернее, просил НЕ встречать. Ладно, не имеет значения. Можно не подходить к нему, в такой толпе затеряться нетрудно. Посмотреть издалека, убедиться в том, что все прошло, все закончилось... прах к праху... пепел к пеплу... и спокойно вернуться домой.
Накануне она целый час провела в Интернете, разыскивая его фотографии, интервью – все, что могло помочь составить представление о том, каким он стал. Что ж, внешне он почти не изменился. Ну, может, стал выглядеть еще более недружелюбным. Трагический изгиб бровей наводил на мысль о нестерпимых страданиях, которые, как она подозревала, он успешно придумывал себе сам.
«Ох, Григорий... ну почему ты оказался такой скотиной?»
Оглянувшись по сторонам, Рита направилась к свободному креслу, но уже через пять минут вскочила и снова принялась бесцельно слоняться по залу ожидания. Мысли метались у нее в голове как испуганные кролики.
«Ты роняешь себя, роняешь», – твердила уязвленная гордость.
Но Рита не вступала с гордостью в пререкания. Слишком многое в ее жизни пошло наперекосяк из-за того, что она позволила этой мерзавке настоять на своем.
Ее бросало то в жар, то в холод. Тело покрывалось мурашками, тискающие длинную ручку кожаной сумочки пальцы леденели. Чтобы придать мыслям какое-то подобие направленности, она начала обдумывать сюжет прочитанной недавно книги. «Волхв» Фаулза. Кажется, Грэм упоминал об этой книге в одной из своих красочных исповедей. Черт... Неужели нельзя уже подумать о чем-то, на первый взгляд совершенно отвлеченном, без того, чтобы тут же не вернуться на исходные позиции?..
Не зная, чем себя занять, она остановилась около книжного развала – женские романы, детективы, фантастика, – машинально протянула руку и перелистала одну из книжек в яркой глянцевой обложке. Опять чей-то звездолет совершил посадку на чужой планете, опять одинокий звездолетчик (или команда во главе с Капитаном) пытается наладить контакт с внеземным разумом. Внеземной разум непостижим и невыразим... А земной? Наш с вами разум? Он что, выразим? Постижим? Ох...
Со вздохом Рита поставила книгу на место. В ушах ее зазвучали мрачные строки из последнего романа Грэма Мастерса, озвученные его низким, монотонным голосом (о, сила воображения!), которым он однажды зачитывал ей по памяти совсем другой фрагмент совсем другого произведения. Да, он умел заставить читателя ужаснуться, и дело было не столько в сюжете, сколько в трактовке тех или иных событий, бесстрашном проникновении в глубинные пласты человеческой психики. В каждой своей книге Грэм писал о себе, но мало кто догадывался об этом. Он проживал жизнь каждого из своих героев. Вернее, даже не так. Каждый из его героев представлял собой тот или иной аспект божества, то есть автора.