В первые несколько лет Доусоны не спешили заводить детей и еще долго бы жили в свое удовольствие, если бы не назойливые приставания окружающих. Джим воспринимал вопросы как критику в свой адрес или намек на то, что детей у них быть не может. Никто не хотел понимать, что они наслаждаются своей свободой, пока потомством не связали себя по рукам и ногам. Частенько Джим вывозил жену на уик‑энд, они проводили увлекательные отпуска, а раз или два в неделю шли ужинать в ресторан, хотя Кристина и сама вкусно готовила и освоила все любимые блюда мужа. Они не переживали от отсутствия детей, но со временем собирались решить этот вопрос. Однако через пять лет брака даже родители Джима забеспокоились, что у сына с невесткой могут быть какие‑то проблемы по этой части, как было у них самих, когда они двадцать лет не могли зачать ребенка. Джим заверил отца с матерью, что проблем нет, они просто решили пожить в свое удовольствие и не спешат обзаводиться потомством. Им было по двадцать семь, и они наслаждались свободой и отсутствием обязательств перед кем бы то ни было.
Но бесконечные вопросы в конце концов достали Джима, и он объявил Кристине, что пора подумать о пополнении семьи. И та, как обычно, согласилась. Она всегда принимала то, что считал правильным Джим. Кристина вскоре забеременела, они даже не предполагали, что это случится так быстро. Они‑то думали, что это произойдет через полгода, а может, и год. Тревога и беспокойство свекрови были напрасны — беременность у невестки протекала легко.
Когда Кристине пришло время рожать, Джим отвез жену в клинику, но сам решил не присутствовать при родах. Кристина согласилась, что так будет правильнее. Она не хотела заставлять Джима переживать и испытывать неловкость. Он надеялся, что будет мальчик, и Кристина мечтала о том же, чтобы доставить мужу радость. Они и не думали, что может родиться девочка, и самонадеянно отказались от определения пола с помощью УЗИ. Джим наивно полагал, что его мужские качества служат гарантией рождения наследника. Кристина даже детскую комнату оформила в голубых тонах. Из‑за ягодичного предлежания плода Кристине делали кесарево сечение, вот почему Джим узнал новость раньше жены, пока она еще находилась в послеоперационной и не очнулась после наркоза. В первый момент, когда акушерка показала ему ребенка через стекло палаты, Джим решил, что младенца подменили. Круглая, пухлощекая мордашка в белокуром облачке волос совсем не была похожа ни на отца, ни на мать. Но самым неожиданным было то, что это оказалась девочка. Нет, не такого ребенка он ждал. И глядя сквозь стекло на сморщенное личико малышки, Джим подумал, что она похожа на британскую королеву Викторию в старости. Он даже поделился своим открытием с медсестрой, и та пожурила его, сказав, что девочка просто красавица. Какая уж там красавица, с этими гримасами! С этим Джим был категорически не согласен. Ему казалось, что этот младенец не имеет ничего общего ни с ним, ни с Кристиной. Разочарованный, он с мрачным видом сидел в комнате для посетителей, пока его не позвали к Кристине. При одном взгляде на мужа она поняла: родилась девочка и Джим считает, что жена не оправдала его надежд.