— Одиннадцатая атака!.. Шутка ли!.. Здесь и сам дьявол…
— Но что случилось, господа?..
— Господа, построимся. Господа, нельзя так! Ведь красные под самым носом!..
— Капитан!..
— Поручик!..
— Капитан, примите команду!..
— Капитан Темя!..
— Ста-но-ви-ись!..
За оградою собиралась разбежавшаяся офицерская рота. Строились уже и разведчики, нами же смятые и побежавшие вслед за нами. Командира офицерской роты с нами еще не было.
— Далеко забежал!.. — сказал кто-то. — Я его у мельницы видел. Как заяц прыгал. А ну, равняйсь! Да рав-няйсь же!..
— Вот и все! Не предупредив, Лапков выдвинул пулеметные двуколки, рассказывал из строя подпоручик Морозов, кажется единственный офицер, не поддавшийся панике. — Конечно, не перед фронтом… на это его хватило!.. — за флангами, конечно… Но все равно, предупредил бы, дурак!.. Очевидно, курсанты дали залп и почти по цели… Слыхали, как взвизгнули пули?.. А наши пулеметы, очевидно, ответили… Думаю, что так, иначе что за огонь видели мы в таком случае? Одну лошадь ранило… из тех… наших двуколочных… Она и понесла… И въехала… да дышлом! Поручику Коркину все зубы выбила… И могли же они переколоть нас… за милую душу!.. Господа, а где был Туркул?.. Да?.. Ну, наше счастье!..
В это время за нами зашуршала трава.
— Ноги повыдираю!.. Бежать?.. — Голос вынырнувшего перед нами полковника Лапкова зашипел вдруг, как на огне сало. — Беж-ж-жа-ать?.. Я… я… я при… прикажу… Прикажу десятого… Бежать?.. Офицерье!.. Трусы!..
Мы стояли, угрюмо опустив головы.
* * *
— Где?..
— В кустах, господин полковник! — ответил ротному поручик Ягал-Богдановский.
Потом мы услыхали частые глухие удары.
— По швам!.. По швам руки!.. — И удары посыпались вновь. Чаще и чаще…
Когда, наконец, все стихло, кого-то за нами быстро повели в кусты. Побежал в кусты и генерал Туркул, только что вернувшийся, кажется, из солдатских рот.
— Поручик Горбик!.. — забыв про осторожность, закричал в кустах полковник Лапков.
Мы тревожно оборачивались в темноту.
Через минуту в кустах раздался выстрел.
Это расстреляли поручика Кечупрака, в панике сорвавшего с себя погоны.
…А далеко на горизонте уже едва-едва забрезжил рассвет.
Курсанты шли под белой полоской неба, низко склонившегося над степью…
Последнее, что заметил я возле ограды кладбища, — это профиль Туркула и его движение рукой: идите!..
В кустах на кладбище весело чирикнула овсянка.
А мы двинулись вперед, на ходу разомкнулись и взяли штыки наперевес…
По траве бежал низкий туман. Мы шли сквозь туман, разрывая траву коленями. Колени мне казались совсем легкими, и очень тяжелыми казались сапоги. Полковник Лапков шел на правом фланге. Рот его был приоткрыт, рука бегала по кобуре нагана.