Во всем Армянском Базаре остались всего только два колодца, — остальные были засорены.
— Ужо напьетесь!.. Потом, вашу мать, напьетесь!.. Не подходи! Не велено!
Часовые никого к колодцам не подпускали.
…Ночь была темная. Низкие, полуразрушенные дома Армянского Базара, нагретые за день солнцем, остыть еще не успели. На узких улицах было душно. Мы сидели на земле, прислонясь спиной к выбеленным стенам.
— Говорят, соляные промыслы статья, конечно, не доходная…недоверчиво басил в темноте кто-то. — И говорят, живут они потому нехозяйственно…
— Телицын, дай напиться! — перебил его голос другой.
— Ишь, черт липкий!.. Про всех ежели…
— Липкий?.. А сам, как махру выпрашивал…
— Эт-то, брат, совсем другой коленкор!.. Да отчаливай!..И опять поползло молчание.
Показался желтый краешек луны. Темнота раскололась. Местами стало видно, как на улице качается желтая пыль.
К колодцу в конце улицы подводили коней. Потом коней оттянули назад.
— А полковника какого-то пропустили, — подошел к нам поручик Науменко. Полведра, чтоб ему лопнуть, вызудил.
— На то и полковник!..
— Два просвета — два брюха.
— Полковники да лошади — эти в цене, значит!.. Поручик Науменко сел рядом со мной.
— Спать хочется!.. — Он тер кулаками брови и зевал, наклонив голову к поднятым коленям. Луна опять уползала за тучи.
— Ста-но-вись!
Когда мы подошли к Перекопскому валу, светать еще только начинало. Вдали, за валом, раздавалась частая ружейная и пулеметная стрельба. Временами гудела и артиллерия.
— Марковцы и корниловцы пошли в лоб, — подымаясь с нами на вал, разъяснял поручик Кумачев. — С Чонгарского полуострова двинул генерал Писарев со своими кубанцами. А тут еще и Слащев под Мелитополем высадился… Баня!
С вышины вала были видны далекие степи.
— Здесь, господа, и местность прямо для боя создана! — продолжал, разворачивая карту, поручик. — Если армия выйдет на Никополь — Большой Токмак — Бердянск, у нас снова опорная линия имеется. Видите? Второй Перекоп. Правый фланг упрется в Азовское, левый — в Днепр. А ну — сунься!..
Бой на севере все больше разгорался. В ров перед нами опускались солдаты, — очевидно, к колодцам. Со рва подымался холод. На дне ползли туманы. За рвом, далеко в степи, бежала собака. Она ныряла под траву и вновь выскакивала, далеко вперед выбрасывая передние лапы.
— Ах ты, быстрая! — засмеялся ротный и, подняв винтовку, приложился и выстрелил.