— Что такое такси?
— Такси?.. Такси — э-э-э… машина общего пользования, автотранспортер… У вас есть такси?
— Это транспорт для бедных. Он называется ОДП — общедоступное передвижение.
— Вот, пожалуйста. Следующий раз я поеду на ОДП.
— Зачем? — удивился солдатик с баками. — Вы потеряете много времени. А время — это чистый капитал. Такие люди, как вы, за минуту могут заработать миллион.
Лифт в полете чуть раскачивало. Утяев окончательно оробел.
— Нет, нет, — возразил он, стараясь придать своему голосу побольше твердости. — Я больше… э-э-э… не полечу, как хотите…
Солдатик, видимо, не мог понять Утяева.
— Простите, но зачем вам ОДП, если за вами лично закреплен теперь ДДМ?
Эта новость Утяева еще больше встревожила.
— Кто закрепил за мной ДДМ?
Солдатик пожал плечами. На такой вопрос ему не полагалось, видимо, отвечать. Он для солидности погладил рукой свои белесые баки и промолчал.
Утяев достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Теперь он собственник. Надо рассказать Ефрему о ДДМ, Может, с помощью этого чудо-магнита удастся организовать побег из страшного города.
Подумав так, он метнул быстрый взгляд на солдатика. Тут многие умеют читать мысли своих собеседников. Влипнешь еще в историю.
— Вас как зовут? — спросил Утяев.
— Овва.
— Иван?
— Нет, Овва. Два «в» и без «н».
— Вы эмигрант?
— Что значит эмигрант?
— Ну, как бы сказать?.. Из другой… э-э-э… страны приехали.
Солдатик уколол Утяева острым взглядом.
— Нет, — сказал он подчеркнуто резко. «Врешь», — хотел сказать на это Утяев.
— Откуда же у вас такое хорошее знание языка? Э-э-э, откуда?
— Изучил, — сказал Овва, пожав плечами, мол, чего тут особенного.
«Все вы врете», — подумал Утяев, но опять промолчал. Его жизнь сейчас зависит от этого Оввы, и надо быть поосмотрительней.
Разговаривая, Утяев следил за экраном. Плыли и плыли облака. Странно, разве можно по облакам ориентироваться? Но расспрашивать уже не было сил.
Они оба молчали. Овва взглянул на часы. Впрочем, Утяев не мог утверждать, что это были часы. Свет, излучаемый циферблатом, ежесекундно менялся по своей интенсивности и окраске, при этом Овва поглядывал и на свои «часы», и на экран.
— Через минуту будем на месте, — сказал наконец Овва.
Утяев продолжал про себя рассуждать. «Это же надо, при такой удивительной технике летают в дурацких лифтах и ящиках. — Он поморщился. — И игрушки у них дурацкие… Не сдержусь, видно, я и где-нибудь скажу: не впрок вам ваша цивилизация…»
От резкого толчка Утяева прижало к стенке. Он взглянул на экран — облако приближалось и росло.
— Смотрите, э-э-э!.. — вырвалось у Утяева.