Ефрем на этот раз особо следил за Асей. Он был уверен, что фаэтовцы могут еще предпринять попытку похитить девчонку — ведь это Клад для них. К счастью, Бур подарил многозарядный пистолет (в последнюю минуту сунул в карман на тот, видно, случай если мэровские лазутчики пронюхают о побеге и организуют преследование), — так что Ефрему есть чем защищаться…
Словом, шли, торопились наши друзья, нелегка была их дорога, но они были рады, что вырвались из царства торгашества, делячества и купли-продажи всего, даже совести.
После короткого привала у первого кострища тронулись снова в путь. Уже появились на небе редкие голубые облака, помелели овраги и разбежались сопки. И хотя голая однообразная пустыня не приносила еще душам радость («Нешто это наша природа!» — думал Ефрем), все же слаще стал воздух и менее вероятным была возможность, погони.
Ефрем надеялся до темноты добраться до последнего покинутого ими шалаша, авось цела времянка и можно будет сразу уложить детей спать. Но шли они шли, нового кострища не было, и рельеф вроде стал незнакомым. Тут он заметил, что стайка краснохвостых ворон пролетела наискосок, не в обычном направлении, как летало воронье раньше. Он остановился. Уж не по чужим ли кострищам они ориентируются?
И Утяев завертелся во все стороны, ища знакомые приметы дороги. Он отозвал Ефрема в сторонку.
— Ефрем Иванович, э-э-э… не сбились ли мы?
— Леший его знает. Сам хочу понять.
— А может, наплевать?
— Гора, объясни, где? Гора, на которой воронье восседает? Вдоль горы идти надо…
— А может, — продолжал, заикаясь, Утяев, — может, э-э-э… шалашик сами соорудим? А завтра разберемся.
— Хрен ты его теперь построишь.
— А вдруг. Давай поищем прутьев, Ефрем Иванович!..
— Не лежит что-то душа строить.
— Ну попробуй. Дети приустали. А?
И тогда Ефрем, скинув с плеч рюкзак, сердито гаркнул:
— Дети притомились. Шалаш требуется!.. Да воды ведерко…
С минуту, затихнув, все ждали. И вдруг прогремел раскатистый гром. Ася и Маратик испуганно прижались к Людмиле Петровне.
То удаляясь, то приближаясь, гром сотрясал небо Потом вновь стало тихо.
— Ну вот, — сказал Ефрем Утяеву. — Получил? И он поднял с земли рюкзак. — Дождя-то нет. Побыстрей надо шагать, где-нибудь вода найдется… Может люди есть поблизости. — И Ефрем, выхватив из-за пазухи пистолет, несколько раз выстрелил в воздух…
Неизвестно, в какую сторону направились бы пленники пустыни, но тут неожиданно в двух шагах от Утяева образовалась воронка, и из нее вылез белобородый старичок в самотканой белой рубахе, босоногий, с посохом в руке.