Она отставила тарелку с сыром.
— Брендан научился плавать на лодке раньше, чем стал ходить. По крайней мере отец всегда так говорил.
— Твой отец, наверное, хороший моряк, раз еще в детстве выучил сына таким вещам.
— Да. — Глаза у девушки стали печальными. — Он был адмиралом королевского флота, его убили ударом ножа на борту своего флагмана.
— Адмирал?! Ты хочешь сказать, что ваш отец был адмиралом королевского флота?
— Да.
Удивлению Эфраима не было предела.
— Абигайль! Абигайль! Иди сюда! — закричал он. — Мне нужно что-то сказать тебе!
Он просто не мог держать в себе такую новость. Наверху было тихо. Видно, сын адмирала мог спать при любом шуме.
Абигайль появилась в столовой, вытирая руки о фартук.
— Право же, Эфраим! Зачем так кричать? Ты разбудишь капитана!
Он схватил ее за руку.
— Ты представляешь, отец Меррика был адмиралом! Адмиралом! То-то британцы взбесятся, когда узнают, что его сын сражается на нашей стороне!
— Их всегда это злило, — спокойно ответила Эвелина. — Даже когда Брендан служил у них на флоте.
— Что?
Девушка поднялась из-за стола, и ее золотистые волосы рассыпались по плечам.
— Зависть, — спокойно пояснила она. — Она сгубила многих людей, особенно умных и честных. Мой отец не исключение, и Брендана постигла бы такая же судьба, если бы он остался служить там.
Девушка вышла из столовой, а Эфраим и Абигайль смотрели ей вслед, с трудом веря услышанному.
— Черт меня побери! — вырвалось у Эфраима.
Наверху в восточной комнате Брендана не было. Он позволил Эфраиму уговорить себя остаться на ночь, дождался, пока старый капитан отправится спать и когда все девятнадцать часов в доме пробили час, открыл замерзшее окно и спрыгнул в снег.
Через полчаса Брендан уже поднимался на борт «Пустельги».
Он испытывал угрызения совести, обманув старого капитана, но он больше не доверял самому себе, когда Майра была так близко. Слава Богу, у него была шхуна, где он мог укрыться. Если бы он остался на ночь в доме Эштона, то она закончилась бы в постели Майры. Он любил ее и боялся этого чувства. Он не был готов расстаться с морем и любимой шхуной.
Брендан не хотел снова испытывать боль, оказавшись перед выбором между девушкой и шхуной. И это толкнуло его на побег.
Он проснулся в своей постели на борту мерно покачивавшейся шхуны, когда солнце давно уже взошло. В каюте все еще пахло порохом, и Брендану вспомнились вчерашний бой, грохот пушек, крики людей и его шхуна, летящая по волнам…
Заложив руки за голову, он улыбался, глядя на переборку. Наверху послышались шаги. Должно быть, это Лайам с первыми посетителями. Да, горожане устроили ему торжественный прием, как и бедняге Мэтту. Но бедняге ли? Похоже, Мэтт наслаждался своей славой.