Брендан испугался и занервничал:
— Не надо.
— Почему?
— Я сказал — не надо, и все!
Он попытался выдернуть руку.
— Я тут лежу и сгораю от желания, а ты делаешь все, чтобы свести меня с ума! Ну перестань!
Его голос был не очень убедительным, и Майра снова провела языком по его пальцу.
Страстное, ослепляющее желание захватило Брендана, он вырвал свою руку, испугавшись тех чувств, которые она пробуждала в нем.
— Майра, это непристойно!
Майра воспользовалась этим замечанием, чтобы дать ему понять, что рассердило ее.
— Непристойно сбегать из дома посреди ночи, Брендан. Думаешь, я не заметила твои следы на месте приземления? Или тропинку, которая вела по лужайке? Удивительно, как ты не сломал свою глупую шею! А отец думает, что ты все еще спишь.
— Так оно и есть, — улыбнулся Брендан.
Она снова завладела его рукой.
— Ты любишь меня, Брендан?
— Конечно.
— Так же как свою шхуну? — дерзко спросила она. — Скажи откровенно, Брендан.
— Я очень люблю тебя, Майра.
— Я не о том спрашиваю. Я спросила, ты любишь меня так же, как и свою дурацкую шхуну?
Он не заметил дразнящие нотки в ее голосе. Все, что он слышал, — это два слова: «дурацкая шхуна», и это больно задело его. Он задумчиво произнес:
— По-другому.
— Как по-другому?
— Черт, Майра, как ты можешь сравнивать женщину со шхуной! Это совершенно разные вещи!
— Неужели? — Она посмотрела на него, и в ее глазах засветился огонек. Он не мог обмануть ее. Разве он забыл, что она — дочь корабельного мастера? — Неужели они так отличаются?
Он дернул ворот своей рубашки и, вздохнув, выдавил:
— Нет. — Если бы только она поняла! Но она хорошо понимала, в этом и проблема. — Майра… Шхуна ведь сделана из дерева, а женщина — из плоти и крови, и обе рыдают, когда плохо. Обе завладевают сердцем мужчины, очаровывают и завораживают его. Они обе женщины, Майра! Красивые, нежные и…
— Брендам…
— Преданные, любящие и…
— Брендан…
Он умолк, удивляясь странному чувству, появившемуся у него.
— Тебе не нужно объяснять мне. Я… я знаю, как это бывает с моряками. — Она улыбнулась.
— Ты рассердилась?
— Нет. Ведь это не дало бы мне ничего хорошего, верно? — Она опять слабо улыбнулась.
Брендан потянулся и посадил ее на себя, желая доказать Майре, что она занимает в его сердце такое же место, как и шхуна. Но удовлетворится ли она только частью его сердца, или захочет получить все, как это было с Джулией?
При мысли о Джулии Брендана сковал страх. Но руки Майры были нежными, она ласково гладила его волосы, его заросший подбородок, лицо, шею. Наконец он успокоился, напоминая себе, что Майра не такая, как Джулия, что ему нечего бояться.