Освальдом звали того самого слугу, который встретил барона в покоях монарха, его же и приставили служить барону при дворе. Винсенту не слишком понравился этот человек - уж больно взгляд у него был недобрый, хитрый, к тому же собеседником он оказался довольно скучным и немногословным. Едва Адри привели в роскошную серо-голубую гостевую спальню, барон попросил воды для умывания, после чего отпустил Освальда восвояси. Кроме того, в отличие от придворных вельмож, Винсент многие вещи привык делать сам. Потрясений на сегодня ему хватило и без того, чтобы его раздевали и омывали слуги. Его мать, его обожаемая матушка, оказалась вовсе не такой мягкосердечной, как привык считать Винсент. Как он могла? Он задавался этим вопросом и не хотел понимать поступков баронессы Адри. Ему было горько, что в тугих жилах его собственного тела течет кровь человека, который убил его отца. Теперь Винсент тайно радовался, что его мать останется в их замке - он не желал ее видеть.
Адри присел на край широкой постели, слишком мягкой для него, потом руками стянул с ног сапоги и бросил к ножкам резного стула, стоявшего рядом. Пальцы у Винсента болели. Усталость от долгой дороги, словно разом навалилась на него, а перед глазами незримо стояло лицо Ферье. Мысли барона постепенно абстрагировались и от омерзительных дел его матери, от странного спонтанного назначения адъютантом его величества и неизбежно сконцентрировались на графе Сэйлине Ферье. Адри почти свыкся с той неизбежностью, с которой к нему липли мысли о фаворите короля - его идоле и боге - таком яростном, сумасбродном, ненормальном и все же таком желанном. Воистину, если твое сердце попало в любящую руку богини Виты - ты уже не сможешь иначе, как бы ни гнали тебя, ни презирали, как бы ни игнорировали. И твое сердце постепенно станет янтарным, расцветет изнутри мелкими трещинками нежности, переполниться теплом ласкового весеннего солнца и вберет в себя его золотой блеск - свет счастья и восторга, оно пропитается карими вкраплениями грусти и печали - и станет по-настоящему драгоценным. Лишь бы его не коснулась мертвая чернота ненависти. Именно этого боялся Винсент больше всего - боялся, что Ферье своей ледяной жгучей надменностью, в конце концов, убьет все прекрасные и теплые чувства Адри к нему. Ведь как груб он был сегодня, как жестоки были его слова и угрозы. Неужели он не заметил той любви, которая жила в глазах Винсента? Вряд ли нет, скорее ему просто все равно. С такими тревогами барон Адри разделся, умылся и, погасив одинокую свечу, лег спать.