И в это самое время, словно могучий корабль под всеми парусами, в толпу врезалась Домогара. Люди расступались, давая ей дорогу, многие кланялись. А она плыла, гордо вздернув пухлый подбородок, выпятив вперед могучий бюст. Сегодня она была разодета с нарочитой роскошью- в красный бархат, затканный золотым шитьем так, что резало глаза. За ней семенили четверо ребятишек: Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь.
Маленькая процессия дошла почти до самой церкви, когда синерясый ухватил Домогару за руку. Возмущенная княгиня двинула его локтем, и волхв полетел в расползающуюся под людскими ногами грязь.
- Держите ее! - заверещал он, пытаясь подняться со своего склизкого ложа.
Но ни одна рука не протянулась к Домогаре. Тогда к ней подскочил другой волхв и резким движением извлек что-то у нее из-за спины.
Толпа ахнула: их взорам предстала огромная стерлядь.
- Видите, видите! Вот она колдовка! - пронзительно вскричал рослый синерясый, к тому времени уже благополучно поднявшийся, но так и не очистившийся от приставшей к нему грязи. - Гляньте, люди добрые, вот кто запасы гноит. Хватайте ее, жирномясую!
Княгиня отбивалась, но как-то вяло. Вытащенная из нее рыбина ошарашила ее едва ли не больше, чем всех остальных. Мальчиков, попытавшихся оборонить свою мать, отшвырнули во мгновенье ока. Волхв тыкал в женщину пальцем и надрывался:
- Ее вина доказана! Вы все видели! Сыщется ль среди вас хоть один человек, который скажет слово в ее защиту?
Князь с дружиной пробивались на помощь, да только стояли они в отдалении, а толпа, охватывая их, словно жирный ил, мешала продвижению. Порфирий возвысил было свой голос, пытаясь урезонить народ, но его быстро заставили замолчать. У настоятеля у самого положение оказалось достаточно шатким, ведь именно переменой веры объясняли недород. Озлобленные голодные люди уже не верили тому, к которому прежде так часто приходили за спасением и утешением. Домогара могла быть разорвана в любой момент.
Но был еще один человек, пробиравшийся к княгине. Только его толпа не задерживала, а почтительно пропускала. Слышался благоговейный шепоток:
- Изур! Сам Изур-сновидец!
- Гляди-кось, вышел из священной рощи! Отродясь такого не было!
Между тем человечек, к которому относились эти трепетные высказывания, статью своей был отнюдь не велик. Обыкновенный среднего роста мужичонка с темно-коричневыми волосами и бородкой, одетый в простую светлую рубаху и шаровары. Черные небольшие глаза его лукаво выглядывали из-под нависших бровей. Чем-то неуловимым облик сновидца напоминал медведя, хотя сам Изур сложения был скорее щуплого.