— Не было. Но пока ты была занята, я выскользнул из своей кельи и зашел в магазины на последнем этаже. Из гостиницы я не уходил, честное слово.
— Нравится мой наряд? — спросила она, крутясь перед ним. — Не слишком вызывающе?
— Нет, конечно! После представления, которое ты устроила в бассейне, ты выглядишь почти скромно. И соблазнительно одновременно. Сексуально, но изысканно, скажем так.
— Да, мне это нравится больше, чем просто соблазнительно.
Портия не поняла, возразил Роман на эти ее слова или только хотел.
На обед подали устрицы, омаров и что-то сливочно-фруктовое, но пряное на вкус, а еще терпкое чилийское вино. Позже появился ликер «Калуа» — для дамы и виски — для кавалера. Роман заказал виски, марка которого была не известна Портии. Впрочем, все равно не оказалось, принесли другое. Про себя Портия отметила, что еще одну бутылку он велел отправить себе в номер.
— Ты вряд ли это будешь, — сказал Роман и объяснил: — Это — маниока, сущая ерунда, как хлебные крошки, а это — перец малагета, от которого язык сворачивается в трубочку, а лицо просто исчезает.
— Острый?
— Сущий огонь.
— Думаешь, я не выдержу?
— Смотря каким способом ты будешь…
Слова «в рот, конечно» вырвались у нее прежде, чем она начала смотреть на танцующих людей, мелькавших под лучами мощных прожекторов.
Разнообразие нарядов поражало, в Америке такого не увидишь.
Поблизости была девушка в белоснежном шелковом жокейском наряде, даже с кнутом в руках. Другая была в оранжевой тоге с разрезами по всей длине, надетой на жесткое льняное платье, из-под которого виднелась полоска шелковых трусиков. При энергичных движениях бедрами платье задиралось так, что становился виден пупок.
Да, похоже, Портия просто скромно оделась. Сколько здесь нарядов, которые можно просто принять за нижнее белье. Не каждый догадается. На одной негритянке был белый кружевной комби-дресс, туфельки на шпильках и все. Белые нити светились в темноте, вспыхивая и мерцая, как будто были сделаны из электричества. Казалось, если свет вдруг вырубят, она останется просто без ничего.
Музыка была незнакома Портии — латиноамериканская, пульсирующая. Танцующая толпа двигала в лад и не в лад бедрами, руками, поводила плечами.
Многие мужчины были в свободных или расстегнутых рубашках с цепочками на шеях, в узких брюках. Некоторые женщины тоже расстегнули блузки. До пояса. И кругом торчали, сверкали, выглядывали соски всех форм и оттенков — от нежно-розовых до темно-коричневых. Попадались и серебристые, и позолоченные, выделенные даже зеленой, белой краской… Это была настоящая выставка.