«Московский гость и не думает вставать, разглядывает меня с добродушным ехидством. Это вам не химик, у которого вместо глаз одна сплошная Нобелевка, этот опасен. И спину ему подставлять ой не хочется… Ладно. Nindyn vel'uss kyorl nind ratha thalra elghinn dal lul alus…»
Заходящее солнце вовсю издевалось над бедным дроу — и капюшон не очень помогал. Еще разговор этот…
Уже на поверхности, привычно отворачиваясь от заходящего солнца, Ссешес огляделся. «Да-а, старшину мне не иначе сама Ллос послала — так наладить лагерь! Корчагина с Геной вон за кашей присматривать назначил, радист железки свои тетешкает да на московского коллегу ревниво косится, Юра с кем-то из прилетевших недоломанный МГ реанимируют, а сам старшина за хулиганами своими присматривает. И правильно — шкоды за сегодня они натворить успели. Глау, после того как встал на крыло, пристрастился к снаряженным патронам, так что за боеприпасами приходится смотреть в оба. Сергеич ему каждый вечер сам штучку скармливает. За хорошее поведение.
Нет, этот сын Антона явно издевается! Сколько можно…»
Шорох, шелест… москвич выбрался наружу.
Солнечные лучи высветили обильно подернутый сединой ежик, выглядывающий из-под пилотки, Иванов прищурился и чуть закинул голову, улыбаясь:
— Хорошо здесь. Словно и войны нет…
То, что серьезного разговора не избежать, было ясно с самого начала. Зря ли таких людей с парашютами сбрасывают? И вечером, пока гуляли, и похмельным утром, и весь день, покуда Корнеев возился с опытами, прозрачно-серые глаза наблюдали, взвешивали, отмечали.
— От нее все равно не спрятаться. Заберись хоть в темнейшие места Подземья — найдет. Рано или поздно.
— А некоторые сбежать думают… Да только война — баба ревнивая, вцепится — не отпустит.
— Jalil Elgril не любит тех, кто не решается присоединиться к ее танцу. Несчастные… Ну да что с них взять… — Отвечая, дроу медленно переместился к краю поляны, стараясь не выпускать из поля зрения идущего следом человека. Такой себе причудливый вальс…
Шагнув в тень, беловолосый неуловимо изменился — чуть экономней стали движения, чуть внимательней взгляд, чуть по-другому повернулась голова… Небольшая расхляпистость, резанувшая глаз на поляне, исчезла. Впереди шла смерть. Зубасто-улыбчивая и красноглазая.
«Не взяло еще тебя в оборот, видать, не успело… Красиво говоришь, выученно. Кто ж тебе роль-то писал, а? — Взгляд разведчика привычно ощупал поляну. — Хорошо ребята разошлись, грамотно… Да и ты, парень, неплох, двигаться по лесу умеешь. Странно двигаться… Не по-нашему… Вот оно, значит, что… Спасибо тебе, товарищ Лю, не расскажи и не покажи — и не узнал бы. Интересно, дроу, кто ж тебя так споро гнал?