А наш взвод почти как студотряд. Чуть не половина с высшим или неоконченным высшим образованием. Оттого и разговоры часто заумные. Прямо как в кинофильмах про белое движение и душевные муки офицерства. Если сравнить, — на самом деле чем-то похоже. Националисты объявили себя революционерами, значит, мы, защищающие старый мир, — контрики. Вполне схиляем за деникинскую Добровольческую армию с ее страданиями за святую Русь. Кого послушать и что послушать — у нас есть всегда!
Тятя довольно жмурится. Дунаев улыбается и гыкает, опасаясь смеяться громче всех. Затем, улучив момент, он спрашивает меня:
— Товарищ лейтенант, а вы на «Дружбе» тоже в деле были?
Нехотя отвечаю:
— Был.
— Сколько там румын убили?
— Не знаю, не много, несколько… — Видя его разочарование, поспешно добавляю: — Ну, десяток, может быть. И сами чуть богу души не отдали.
— Так почему же столько говорят об этом бое?
— О каком? О последнем? У «Дружбы» ведь несколько боев было. Из рук в руки переходил кинотеатр. Позиция там у них была сильная и хорошо прикрытая. Сидели у нас, как кость в горле, и наступать оттуда пытались. Еле выперли их оттуда, и то, не силой, а хитростью. Вот об этом результате и говорят… Ты, малек, вижу, не догоняешь. Пойми, война — это не тир, где сколько хотел — столько мишеней и настрелял. Война — это работа многих людей. Тяжелая работа. Тут главное — план, орднунг, порядок. Бой часто идет минуты, а готовится часы, а то и дни. Только пока позицию найдешь и займешь, чтобы ихний беобахтер[14] не засек, запаришься! Пусть тебя эта вольница вокруг в заблуждение не вводит. Скоро сам начнешь чувствовать, когда можно пофраерить, а когда надо выполнять приказ — беспрекословно! И усеки себе — бой за кинотеатр «Дружба» — только наполовину выигранный бой.
— Почему?
— Да потому, что выбили их оттуда, а сами кинотеатр не смогли занять.
— Так почему не заняли? Он же небольшой и близко, кинотеатр-то? — горячится Дунаев.
— Человек десять наскрести, посадить туда, можно было. Но чем давить огонь противника, который начался бы по выдвинутому вперед кинотеатру? Нечем! Пушка одна на весь южный сектор обороны. Минометов — два. Агээсов — тоже два, при необходимости крыть продольным огнем штук шесть опасных улиц. Владимиров — один. И тот больше молчит, чтобы ответную любезность из зениток не вызывать. По боеприпасам — режим! Одними пульками и ручными гранатками, да ещё при постоянных окриках «Не стрелять! На провокации не отвечать!», много не навоюешь… Что нам с того, что у горисполкома, да в Парканах куча приднестровской техники стоит? Она нас поддерживать не собиралась и не собирается. Наш батя отдавать Кицаку приказы служебным ростом не вышел… Да если бы попытался, — ему бы голову в два счета сняли. Слыхал, небось, как поступили с Бендерским комбатом? При таких делах, без дальнейшего движения вперед, занять «Дружбу» — значит постоянно терять в ней людей. А это плохое кино…