— Ты мотай на ус, малек, мотай, — добродушно советует Дунаеву Тятя. — Это по бабам тебе нужен другой советчик, а на этот счет он у нас после командира и Сержа самый грамотный!
— Точно, это тебе не болтовня в Тирасполе, а порнография как она есть! — с ухмылкой заявляет Кацап. Он делает постную рожу, сводит к переносице глаза и торжественно-загробным голосом начинает вещать: «Смерть румынским захватчикам, слава доблестным защитникам Приднестровья! Ура, товарищи! За Родину! За нашу советскую власть! Прыгайте друг к другу на закорки — и вперед, в конский бой! Отбейте прикладами башни у румынских бэтэров и бээмпэшек! Плюньте им в стволы, чтоб их разорвало! И не смейте стрелять! У нас опять переговоры! Ура, ура!»
— Суки. Я этого б…ства никогда не понимал, и никто его не понимает, — ругается Миша. — Что значит «На огонь не отвечать!?» За что нам судом грозят? Ну, к примеру, стояла бы за спиной моей роты батарея или танковый взвод с приказом всячески меня поддержать. Так мы бы от любого румынского пердка не дергались как припадочные. Тогда бы у каждого солдата твердое сознание было: мы плюнем — враг утонет. С таким чувством на провокации и обстрелы действительно можно не отвечать! Да и не было бы тогда никаких провокаций. У мулей очко тоже не железное. Раз они нас постоянно щипают, значит видят нашу слабость. А нас этой дурнёй ещё слабее делают. В общем, одно расстройство, мля, и потери…
— Сволочи, б, их, сюда, б, мать перемать, гудит из своего угла Гуменюк.
— Да еще в толк возьми, — психую я, — займем мы сейчас «Дружбу», так я голову на отсечение даю, — молдавские переговорщики на первой же встрече с нашим добрым руководством расплачутся, как банда Мартынова, которому прямая дорога в тюрьму и на кладбище вслед за Костенко, нарушила ранее достигнутые договоренности и подло захватила исконно румынский кинотеатр «Приетение».[15] И тогда мы не только получим от румынской артиллерии в хвост и в гриву, еще примчатся Каранов и Атаманюк[16] нас арестовывать. Мы даже своих покойников из кинотеатра не успеем вытащить. И когда туда вновь зайдут наци, они будут ссать на их плохо закопанные могилы, как это было у магазина «Осенние листья»…
— Я не думал, что так плохо…
— А ты и сейчас не думаешь! У тебя и так уже неделя была, чтоб таких вопросов не задавать! Нормальное человеческое качество — думать только тогда, когда с задницы начинают лететь первые клочья! — неожиданно холодно отбриваю я.
Раньше не пришлось поговорить с ним, все было некогда. А вчера и позавчера приводили себя в порядок, отсыпались. И вот появилась возможность узнать, чем дышит. Энтузиазма много, но вопросы и представления наивные. Пропустил мимо ушей половину того, что ему успели рассказать. Для его же блага надо держать дистанцию, пусть думает. Дунаев затихает.