Все люди вокруг таращились на меня так, как будто спрашивали: «Так это ты тот мальчик, который не уследил за своим младшим братом?»
— Может быть, это тот самый мальчик. По крайней мере, очень похож… Он болтал на кухне с шеф-поваром, — после долгой паузы сказала Лорен.
Очень в духе Дэна. Он везде сует свой нос. Ему непременно нужно знать, как работает овощерезка, как устроена фритюрница, привозят помидоры уже порезанными или целиком. И если целиком, то где хранятся ножи. И что бывает, если одна из поварих порежет палец, — отпустят ее домой или заставят работать?
Заболтавшись, Дэн вполне мог забыть про автобус.
— А вы у проезжающих спрашивали? Малышей часто увозят.
Она прямо так и сказала.
Ручка в папиной руке щелкнула и разломилась пополам.
— Мой сын потерялся ровно три часа сорок пять минут назад! — выкрикнул отец.
Лорен моргала секунд двадцать, а потом до нее, видно, дошло, она аж с лица спала. Я наклонился и поднял мамин читательский билет.
Кто-то засмеялся: «Ха-ха-ха! Ах ты негодник!»
Оказалось, старушенция в тапочках кудахчет в свой мобильник. Точно такой я ее себе и представлял.
Дама на высоких каблуках заявила:
— Вообще-то у меня чай остывает, если это кого-нибудь волнует.
Лорен высунулась из-за прилавка и сказала:
— У этого малыша… извините, сэр… У этого мужчины сынишка пропал, вот уже часа три, как не могут найти. Так что помолчите, мадам, и будьте добры подождать.
«Док Мартены» перестал тарабанить ногой по полу, «Босоножки на завязках» прихлопнула ладонью рот, вроде язык откусила. А «Тапочки» взяла поднос и ушла, не заплатив.
Лорен вернула отцу фотографию Дэна.
— Простите. Боюсь, я не в силах помочь. Спросите у парня с автозаправки, у него хорошая память на лица.
— Мы уже тут всех расспросили, — обреченно вздохнул отец.
Я вспомнил ту ночь прошлым летом, когда мы плыли на пароме и нам с Дэном было так весело, что мы спать не могли. Вместе с мамой мы поднялись на палубу и стали смотреть на темное небо. В лицо дул влажный соленый ветер, а ноги то и дело скользили по мокрым доскам.
Паром скрипел и стонал.
Я боялся смотреть вниз, в море, потому что казалось, будто меня вот-вот смоет волной.
— Земля! Земля! Впереди земля! — закричал Дэниэл.
Он запрыгал, захлопал в ладоши.
Мама схватила его и строго сказала:
— Успокойся сейчас же!
А потом уже мягко добавила:
— Моя родина.
Я искал глазами Ирландию, но видел только что-то большое, неровное, темное, в гирляндах огоньков. Ирландию я увидел позже, утром, когда, обгоняя двоюродных братьев и сестер, мчался по песчаному берегу, искал выброшенных на берег медуз, шумел что есть мочи, надеясь перекричать море. Та темная штуковина была лишь обещанием того, что ждало меня с утра. Так и на этот раз. Когда раньше я слышал, что кто-то пропал или потерялся, мне становилось страшно, но оказалось, что этот страх ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас.