Она мыла его в кровати, накрывая из соображений скромности простыней, и поддерживала за плечи, пока он был слишком слаб, чтобы сидеть и есть. Мей-лин возжигала благовония для Гуань-инь и очищала воздух специальными молитвами. Каждый день девушка спрашивала его имя — и каждый день он отвечал ей, что не помнит.
Однажды она спросила о кольце на его правой руке — тяжелое, золотое, оно представляло собой две английские буквы Р и Б, сплетенные между собой.
— РБ?.. — пробормотал он, разглядывая кольцо и хмурясь. — Я не знаю, что это означает.
Старая служанка, наблюдая за ними, тряслась от страха, потому что ее молодая хозяйка делала запрещенные вещи. Прикасалась к обнаженному мужчине, который не был ее родственником, не был даже китайцем! Она знала, что, если семья Мей-лин проведает об этом, к смерти приговорят не только девушку, но и ее саму. Однако служанка ничего не может сделать, чтобы избежать несчастья. Было совершенно ясно, что ее госпожа околдована.
Прежде чем привести в порядок вещи незнакомца, Мей-лин проверила карманы, но не нашла никаких бумаг и документов, зато обнаружила большую сумму в американских долларах и британских фунтах.
— Я не знаю, откуда эти деньги, — сказал раненый, а когда Мей-лин спросила, не следует ли дать о нем знать американским властям, возразил: — А что, если я преступник?
Так он и продолжал жить тайно над магазином мадам Ва, ожидая, пока к нему вернется память.
Наконец однажды утром, когда Мей-лин и служанка пришли в дом мадам Ва, они нашли чужеземца сидящим в постели. Он выглядел окрепшим и улыбался. Пока старая служанка сидела на корточках в углу, молясь своим предкам, ее хозяйка широко распахнула ставни, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Потом она помогла мужчине вымыться и побриться, а затем подала ему завтрак, поставив поднос на колени.
Все время, с той самой минуты, как девушка вошла в комнату, он не спускал глаз с ее лица, но теперь взглянул, на поднос и нахмурился:
— Чем это ты собираешься кормить меня?
Мей-лин взяла палочки и показала на каждое блюдо:
— Суп хуандун, цыпленок с кунжутом, жареная лапша, свежий ананас.
— Какое разнообразие! — пробормотал он, скептически улыбнувшись.
— Это противоречащие друг другу вещи, чтобы сбалансировать ци.
Чужестранец вопросительно взглянул на девушку, и она с улыбкой пояснила:
— Это блюдо горячее, а это холодное. Это мягкое, а это хрустящее. Вместе они создают гармонию.
Он рассмеялся, и его зеленые глаза засияли.
— Я бы, признаться, предпочел старомодный бекон, яйца и черный кофе.
Его слова поставили девушку в тупик: она еще не слышала, чтобы американец возражал.