Перепуганная Цуру побледнела, нечленораздельно промычала что-то и несколько раз кивнула головой. Мы немедленно убрали острый ножик с татами и опустили их на пол.
Я подошел, развязал веревку и глубоко поклонился:
— Простите, почтенная госпожа, если я показался вам невоспитанным грубияном. Но вы сами не оставили мне выбора. Надеюсь, теперь мы будем жить в мире и согласии и мне больше не придется прибегать к силе… — Я поклонился еще раз, положил на низкий столик конверт с приличной суммой и вышел.
И знаете что — свершилось чудо! Старуха больше никогда не устраивала скандалов. В свою очередь я как справедливый человек иногда подкидывал карге деньжат на карманные расходы, чтобы она и дальше вела себя тихо-мирно. Вряд ли она благодарила небеса за такого зятя, а может, даже втайне мечтала поквитаться со мной, но это уже не мое дело. Главное, что мы с Омон были вместе и больше никогда не имели неприятностей от госпожи Цуру.
Но очень скоро нежданно-негаданно в моей жизни появилась еще одна женщина. Сейчас расскажу, как это случилось.
Подходил к концу 1937 год, дела в моем игорном заведении постоянно шли в гору, можно сказать, я стал по-настоящему известным и авторитетным боссом в мире игорного бизнеса. И вот однажды утром я принял ванну, надел парадное кимоно и отправился на прогулку по Асакусе в сопровождении своего верного товарища Камэдзо.
Мы прохаживались по небольшим торговым улицам и обратили внимание на группу людей в старомодной униформе; это оказались представители благотворительного фонда Армия спасения. Они стояли на углу, распевали псалмы, били в барабаны и просили прохожих пожертвовать денег на благотворительность. Даже сейчас ребят из Армии спасения можно увидеть в богатых районах города, а в довоенные годы это была очень влиятельная организация, эмиссаров которой можно было встретить повсеместно. Они читали молитвы, пели псалмы и собирали пожертвования.
Я вынул бумажник, открыл его, вытащил десять иен и попросил Камэдзо отдать ребятам на благие дела.
— Возьми, — я протянул купюру, — положи в ящик для пожертвований…
— Весьма признательны, — рассыпался в благодарностях старший по группе. — Господь благословит вас! Бог никогда не забывает наших добрых дел…
Сказать по правде, я был бы только рад, если бы добрый христианский боженька забыл как можно больше из моих дел, и уже хотел поспешно удалиться от людей из благотворительного комитета, когда заметил, что лицо человека, обратившегося ко мне, обезображено огромным шрамом. Косой багровый рубец пересекал его щеку, и мое сердце невольно исполнилось жалостью, когда я посмотрел на него. Но мужчина нисколько не стушевался под пристальным взглядом; напротив, он вытащил из кармана и протянул мне визитную карточку: