Спорить старик не стал. Взглянул на сына и приказал подыскать юрту. Тот встал, поклонился отцу и тут же ушел. Едугей хотел было последовать за дядей, но тайджи остановил.
— Сейчас Арвай придет, проводишь уважаемого.
Вскоре тот вернулся. Опустился на ковер. Молвил:
— Я выполнил вашу волю, отец. Нашел юрту для достопочтимого гостя. Цагаандорж согласился на ночь уступить ее для дервиша.
Тайджи взглянул на внука и проговорил:
— Едугей проводи Ширэ Джиладкана до юрты Цагаандоржа, да сам немедленно сюда возвращайся.
Не хотелось оставаться наедине с этим таинственным незнакомцем, но другого выхода у паренька не было. Пока до юрты шли, Едугей ни слова не проронил, лишь только изредка косился на амулет дервиша.
— Интересно, наверное? — спросил вдруг Ширэ Джиладкан, останавливаясь.
Едугай непроизвольно кивнул. Он бы сейчас с удовольствием убежал, да вот только ослушаться деда боялся.
— Вижу что интересно, — продолжал между тем дервиш. — Так и быть. Тебе скажу, только ты больше ни кому об этом не рассказывай. Хорошо?
Едугей хотел было ответить, но рот словно парализовало. Оставалось только кивнуть.
— Вот и ладно, — проговорил нищий. — С помощью этого амулета, я общаюсь с духами предков.
Ширэ Джиладкан поднес руку к украшению и уже хотел, было, его снять, но парнишка вдруг рванул с места и убежал. Дервиш рассмеялся, он чувствовал, что любопытство заставит вернуться парнишку, тем более вряд ли тот упустит момент посмотреть, как нищий будет общаться с духами.
Его смех привлек внимание хозяина юрты, тот вышел, оглядел гостя и произнес:
— Мой дом твой дом. Проходи, гость дорогой.
Ширэ Джиладкан вошел в юрту. Жилища Цагаандоржа ничем не отличалось от других. Посреди юрты очаг, вдоль стен скромная утварь. Вот только женщина в ней была, наверное, давно. Дервиш почувствовал каким-то шестым чувством, что Цагаандорж здесь жил совершенно один. Отшельник. Ширэ Джиладкан посмотрел на Цагаандоржа и уточнил, знает ли тот распоряжение тайджи? Получив утвердительный ответ, нищий улыбнулся и попросил его оставить одного.
Цагаандорж пятясь, ушел из юрты. Животный страх, перед человеком, общавшимся с духами предков, был сильнее, чем любой приказ тайджи, тем более Арвай обещал, что эту ночь он — Цагаандорж проведет в юрте вождя племени.
Дервиш оказался прав. Едугей действительно, когда стемнело, вернулся к юрте Цагаандоржа. Приоткрыл ткань, закрывавшую вход и проскользнул, стараясь не шуметь, внутрь.
В очаге горела черная ткань, неизвестно, откуда взявшаяся у дервиша. Вонючий густой дым поднимался в отверстие в крыше и уходил в небо. Едугейй сдержался, чтобы не чихнуть. Он даже зажал пальцами нос. Нищий сидел спиной к входу, и казалось, дремал, но паренек знал, что это не так. Скорее всего, предположил внук тайджи, Ширэ Джиладкан нанюхавшись дыма, медитировал. Напротив дервиша, с противоположной стороны очага был воткнут в землю посох, на вершине которого весел амулет.